До самого пепла

«Ложь как основа для спокойствия в семье. Шикарно!» — Вероника покривилась, тут же вспомнив бесконечные нотации от Гали о том, что ей пора бы уже если не замуж, то хоть парня завести. — «Нет-нет-нет, это не моя история. Я — завела попугаев. Им врать не нужно для домашнего счастья».

По дороге домой она заскочила в супермаркет. Где, кроме продуктов, купила… скакалку. Что орчанкам — зло, то для других отличная подмога для поддержания формы в условиях отсутствия спортзала. Вероника любила бег, но не в морось, не в ливень, не в снегопад. А в любимом ею Питере что-то из этого происходило каждый день, за редким исключением.

Поначалу древний часовой механизм работал по часам — нормальным часам. Теперь же, с закрытием трети коридоров, правая часть «циферблата» смахивала на рот с щербинами. Из-за этих щербин переводилась дальше и дальше «стрелка», которую раньше можно было сверять по часам. Только не по московскому времени, но оно и понятно.

Создатели игры из других регионов были. А у ребят уже возникли подозрения, что так называемые «древние» — это как раз про создателей. Все эти шарады и механизмы, ими (древними) оставленные — особый контент от разработчиков. Для сообразительных, для упертых прописанный. Игроделы азиатские, опять же, любят упорство в достижении цели. И усложнять к той цели путь, как только можно и нельзя. Но всегда оставляют лазейку: нерешаемая задача — источник проблем. Нерешаемая задача — разочарованные игроки. Итого: упорство, смекалка, боевая сыгранность и немного удачи — рецепт к решению почти что любой загадки Восхождения.

И с Великими Часами Древних Ненависть была твердо намерена разобраться. Сыгранности пока до идеала было далеко, зато прочие компоненты рецепта наличествовали.

Часы сдавать свои секреты не спешили.

И подкинули тем, кто дерзнул вмешаться в их ход, в тоннеле на часе шестом — насекомых.

Мелкую гнусь, жужжащих и жалящих ос, округленьких, ленивых шершней. Рои, по которым совершенно не проходил физический урон. Жужжащие шары превосходно выжигались и вообще легко пробивались магией, но толку, если магов в их группе, считай, и не было… Адептка, с не самым серьезным арсеналом атакующих скиллов, Салли с ее огнеметом (в этом проходе саламандра оказалась просто незаменима). Кен, по откату закидывающий в гудящие рои стрелы со стихийным уроном. Рюк, добавляющий чуть-чуть стихии света к ударам. Геро, с его кислотой из всех голов. И монах, что творил чудеса, снимая уйму отравляющих эффектов и вытягивая с того света «камикадзе» — тех бойцов ближнего боя, что собирали толпы насекомых на себя, чтобы те роились кучнее, компактнее, и Салли с Хэйт тратили меньше маны, а также откатывающихся умений.

Произошло невозможное: у Барби закончились ругательства. Она начала повторяться, а к концу коридора и вовсе замолкла. «Чесуны одолели», — на прямой вопрос от заботливой гномки, в порядке ли их зелененькая, отозвалась орчанка. — «А еще в язык тяпнули». Добрые разработчики подарили укусам насекомышей дополнительный эффект — зуд. Каждый прокус зудел и чесался, а самая мелкая мелочь, как выяснилось, была способна просочиться под тяжелые доспехи.

В бою с Роем Шестого Часа «мощу огневую» берегли, как могли. И все же на этапе с раздвоением оба Роя с бешеным: «Жу-у-у!» — рванули к Салли и Хэйт.

В один миг допел строку про не ставшего Богом поэта бард, отзвенел мелодичный плач струн, ослабили обзор жемчужные сферы. И о сферы эти ярясь, ударили Рои. Облепили со всех сторон. Полетели — от своих же — взрывчатые алхимические фляги. Полыхнули сиреневым пламенем. С потолка посыпались камни, шипами вздыбился пол. Округлый зал окутала тьма — это Хэйт за отпущенные бардовской песней пять секунд бессмертия раскастовалась от души. Помирать — так пустив все в откаты.

К Рою, атаковавшую его огненную подругу, портанулся Геро, выдал струи «дихлофоса». Недобитому гнусу хватило. Дернулись и замерли полупрозрачные крылышки. Осыпались серыми кляксами.

— Ненавижу насекомых, — выдохнула Хэйт, подняла знак VI. — Не-на-ви-жу-жу!

— Ясен ясень! — хлопнула в ладоши, освобожденные от оружия и щита, Барби. — Жу-жу и я ненавижу-жу.

Седьмой час был часом химер. Кроме очевидной некрасивости и монструозности монстров — такое игровое масло масляное — ничем особенным он не запомнился. Казались страшными, оказались простыми. После предыдущих испытаний — слабенькими.

На восьмом часу им пришлось ковырять големов. Нудно, медленно. Непозволительно долго. О том им поведал таймер при подходе к залу с главным големом. Шесть минут им отводил на схватку с мини-боссом бездушный механизм.

Так они растранжирили одну из двух попыток пройти восьмой коридор.

Девятый час познакомил группу с элементалями. Воздушными и огненными, джиннами и ифритами. Эти не вызвали существенных сложностей, разве что Салли ничего не могла сделать с огненными элементалями. Те не просто неуязвимы были к магии своей же стихии, они от нее подпитывались. Впрочем, Рэй не был идиотом, и после одного эксперимента выбивал цели для питомца вручную, направляя исключительно на воздушных противников.