До самой смерти

Мы тихонько закрыли двери и с величайшей осторожностью, стараясь не звенеть, стали расставлять тарелки и раскладывать приборы, позаимствованные из столовой. Еда, особенно свинина в кисло-сладком соусе, была странного цвета, а вино, несмотря на заманчивый вид, сильно горчило. Впрочем, такие мелочи не могли испортить праздник. Мы стали совсем взрослыми. Сдали экзамены и закончили среднее образование.

План был хорош, однако мы не учли одной маленькой детали.

А именно – запаха.

Не прошло и десяти минут, как сестра Вероника унюхала неладное и появилась на пороге с весьма красноречивым выражением лица. Мы застыли, не зная, чего ожидать, а она, к нашему удивлению, вдруг рассмеялась – по счастью, не заметив алкоголя.

– Китайская кухня? – спросила она, угощаясь креветочными чипсами. – В прошлом году была индийская.

Потом она похрустела и уже серьезно добавила:

– Вы же не ходили поодиночке?

– Нет, вдвоем! И только по освещенным улицам.

Она кивнула и сказала с улыбкой в глазах:

– Ладно. Только все уберите и утром верните тарелки.

– Конечно, сестра Вероника!

Уже держась за ручку двери, она обернулась.

– Искренне надеюсь, что на вкус еда не такая противная, как ее запах!

Когда дверь за сестрой Вероникой закрылась, мы удивленно уставились друг на друга.

– Поверить не могу! – воскликнула Салли, зачерпывая полную ложку куриной похлебки. – Наверное, она решила не напускать строгости зря – все равно в следующем году нам будет позволено гораздо больше.

– Да, но время отбоя не изменится, – возразила я, набирая пригоршню чипсов – курица меня совсем не привлекала, а свинина в ярко-оранжевом соусе выглядела подозрительно.

Кэрол молча возила еду по тарелке. Я подлила ей вина, радуясь, что догадалась припрятать бутылку в ящик. Вряд ли сестра Вероника была бы столь же благосклонна, найди она спиртное.

– Кэрол, ты чего?

– Не хочу портить праздник. Я думала сообщить вам в выходные.

– Сообщить что? – спросила я с набитым ртом.

– Я не буду здесь учиться в следующем году…

Я поперхнулась от сочетания непривычных специй, алкоголя и потрясения. Салли пришлось постучать меня по спине.

Я хрипела, пытаясь восстановить дыхание, и смотрела на Салли – не менее потрясенную, чем я сама. Ничто не предвещало, что Кэрол уходит, мы понятия не имели. А ведь разъехаться на летние каникулы предстояло уже через неделю…

– Как не будешь? – повернулась Салли к Кэрол. Та уткнулась в тарелку с нетронутой едой. – Это из-за денег?

Я вспомнила историю с лотерейным выигрышем. В этом дело? Кончились деньги?

– Нет… Не совсем… Мама говорит, что мы потянем, но… Только не обижайтесь! Поймите правильно! Вы же знаете, как я люблю вас обеих. Просто… После всего, что произошло, я больше не хочу здесь находиться.

– Мы ведь справились, Кэрол! Вместе! – уговаривала я, а сама старалась отогнать панику. Не видеть свечей. Не чувствовать запах воска. Не вспоминать о колокольчиках.

Кэрол продолжала возить вилкой по тарелке.

– Я подумываю про художественный колледж – факультет дизайна. В монастыре этих предметов толком не преподают. Мы нашли пару мест, где хорошо учат, причем поближе к дому – маме веселей. Она же одна, вы понимаете…

Я не знала, что сказать.

– Ты сообщила учителям? – Салли поставила тарелку на ковер.

– Да.

– Значит, сестра Вероника уже знает?

– Простите! Я хотела вам первым рассказать, но вы расстроились бы, а я не хотела расстраивать вас перед экзаменами.

Кэрол натянуто улыбнулась мне, затем Салли. Мы молчали, не решаясь высказать то, о чем думали на самом деле.

– Зато вы будете навещать меня на выходных! Повеселимся! Погуляем по городу!

– Здо́рово, – пробормотала я, не отрывая глаз от еды, стынущей на моей тарелке – кусочки мяса в желеобразной оранжевой жиже.

Потом мы соскребли недоеденный ужин обратно в коробки.

* * *

Все трое знали, что этого не будет. Встреч по выходным. Кэрол даже маму не навещала. Как только ей исполнилось восемнадцать, она поехала по программе обмена во Францию, потом работала горничной на лыжном курорте в Австрии. Кочевала. Мы видели ее редко, когда она ненадолго заезжала в Брайтон, и то – исключительно если сами настаивали на встрече.

Так мы и закрыли ящик Пандоры, притворились, что ничего не было. Никогда больше не обсуждали. Ни свечи. Ни клятву. Ни колокольчики.

Конечно, я волновалась за Кэрол и ужасно скучала. Однако если уж говорить правду… Было еще одно, неожиданное для меня самой, чувство, когда Кэрол отдалилась. Облегчение.

Глава 39

Мэтью, настоящее

Мэтью прокатывает первый шарик по столу, ждет, когда тот шлепнется в корзину для бумаг. Второй шарик следует за первым, а третий сходит с траектории и падает мимо корзины. Мэтью хмурится и вздыхает. Наклоняется к дальней правой ножке, под которую подложена стопка бумаги. Сворачивает еще несколько листов, подсовывает их тоже. Да, теперь в самый раз.

Потом слегка переставляет корзину, вновь садится на стул и набирает еще пригоршню шариков из ящика.