До самой смерти

Прокурор подробно описал, как все произошло. Когда Кэрол пропала на несколько дней, не взяв с собой телефон, Нед слетел с катушек. Подумал, что Кэрол поехала ко мне. Сел на паром вместе с мотоциклом. Какое-то время следил за нами. Все больше распалялся и свирепел. Ехал за Адамом от самой школы…

Нед звонил мне из Англии. Специально наврал, что Кэрол уехала на мотоцикле – хотел поиздеваться. Она никогда близко не подходила к мотоциклу.

Не понимаю! Ведь Адам ничего не сделал Неду!..

Вчера мы долго обсуждали это с Мэтью.

– За что, Мэтью? Почему Адам? – снова и снова спрашивала я.

– Поступки безумцев не поддаются логике, Бет. Возможно, он столько лет безнаказанно избивал Кэрол, что почувствовал себя неуязвимым. Думал – ему все сойдет с рук.

* * *

Присяжные удаляются на совещание только к вечеру, поэтому мы расходимся по домам до утра. Заснуть никому не удается. Кэрол тоже выпущена под залог, приговор по ее делу еще не оглашен, она бледна как смерть.

Когда присяжные признают Неда виновным по всем пунктам обвинения, он теряет самообладание. Выдает себя – кричит и сыплет ругательствами. Показывает истинное лицо.

– Это ты виновата! Ты меня вынудила! – тычет он пальцем в Кэрол. – Вечно строчила в своем дурацком дневничке «Бет и Салли, Бет и Салли!» – Наши имена он произносит мерзким писклявым голосом. – Обе стервы! Хотели нас разлучить! Настраивали ее против меня!

Судья просит вывести его из зала, к Неду уже направляются сотрудники охраны, а он продолжает орать. Смотрит на Кэрол, которая согнулась вдвое, обхватив голову руками.

– «Почему я не нашла мужчину, похожего на Адама? Доброго, как Адам». Помнишь? Это ты писала! «Адам и Бет, Адам и Бет» – без конца!

Ужасно слышать имя Адама из его уст. Салли, сидящая рядом, сжимает мою руку в знак поддержки. Нед все еще на скамье подсудимых, кричит, отбивается. Теперь он смотрит на меня с нескрываемой яростью.

– Надо было переехать твоего муженька! Жаль, не получилось!

– Выведите его из зала суда! Немедленно!

Судья возмущен, что подсудимого так долго не могут удалить. На Неда надевают наручники и выводят, а он выворачивается, пинается и оглядывается на меня:

– Я хотел, чтобы ты поняла, каково это! Терять любимого человека.

Кэрол ночует у меня. Она сидит на веранде в оцепенении, по-прежнему смертельно бледная. Я приношу поднос с чаем и печеньем, хоть она и не прикоснется к еде.

Мы долго молчим, потом она поворачивается ко мне.

– Я правда писала в дневнике про тебя и Адама. Я хотела, чтобы мы были похожи на вас. То есть Нед на Адама… Я понятия не имела, что он прочтет. Приедет искать меня в твоем доме. Будет следить за вами. Бет, мне так жаль!

– Не вздумай извиняться! – Я беру ее за руки, чтобы она взглянула мне в глаза. – Ты ни в чем не виновата! Ты не сделала ничего плохого! Нед просто… – я подыскиваю слова, – …безумный, злобный, извращенный.

– Кое-что плохое я сделала. Тот мальчик… – тихо, почти шепотом говорит Кэрол. – Я не собиралась похищать его, Бет! Это вышло само собой.

И Кэрол рассказывает последний недостающий кусочек невероятно грустной истории.

– Больше всего Нед злился на мое увлечение гаданиями, спиритизмом, картами Таро, медиумами и так далее.

Кэрол выпускает мои руки и смотрит в окно на сад, где ветер колышет магнолию, самая длинная ветка стучит в стекло. Тук. Тук. Тук.

Адвокат Неда выспрашивал Кэрол, откуда пошло увлечение, однако она ушла от ответа.

– Я хочу убедиться, что после смерти есть жизнь, Бет. Не обязательно рай. Пусть не рай. Но что-то должно быть.

Кэрол снова оборачивается ко мне.

– Я дала ей имя, Бет.

– Что? – не понимаю я.

Кэрол трудно расслышать.

– Моя девочка. Я все-таки назвала ее.

Я не могу сдержать удивленного восклицания. Много лет назад, после того как мы закопали пакет и зажгли свечи в церкви, Салли сказала, что ребенка надо назвать. Тогда он попадет в рай, а не в чистилище. Кэрол плакала и мотала головой. Нет. Не надо! Не надо имени!

Она тогда боялась, что если у ребенка будет имя, она просто не переживет. С именем это будет настоящий ребенок. Однако девочка постоянно ей снилась, и Кэрол передумала, но не сказала нам.

– Я назвала ее Ребекка, – говорит Кэрол, и по ее щекам текут слезы. – Все чаще стали приходить мысли про загробную жизнь – рай, ад, чистилище, духи и тому подобное. Все началось с доски предсказаний – я тогда поверила, что со мной пытается поговорить папа.

– Ты же знаешь, что это не так? Просто злая шутка Мелоди.

– Да, но было похоже на правду. Мне так хотелось узнать, что именно он пытался мне сказать. А потом, когда я потеряла ребенка, появилась еще одна причина. Я не призналась в суде, а то они решили бы, что я безумней Неда.

Кэрол вытирает слезы ладонями и прожигает меня взглядом.

– Тебе-то я могу признаться, Бет?

– Конечно! Мне ты можешь сказать все!

– Я мечтала… связаться с папой, – медленно произносит Кэрол, снова протягивая мне руку. – Хотела его попросить.

Я плохо слышу ее. Наклоняюсь ближе.

– Попросить о чем, Кэрол?

Она смотрит мне прямо в глаза. Сжимает мою руку.