До сих пор

Как я понял, когда физически или умственно неполноценный ребенок сидит верхом на лошади, происходит что-то волшебное. Дети, которые не могут ходить, обретают движение. Дети, которые не могут говорить, извлекают некоторые звуки, общаясь с лошадью. Дети, имеющие трудности в общении, так или иначе общаются с этими животными. Я видел как дети, которые даже не способны высоко держать голову, вели лошадей через замысловатые лабиринты. Видя, как такие дети общаются с лошадьми, невозможно удержаться от слез. Вы видите, как эти дети, страдающие страшными недостатками, просто расцветают на глазах, вы видите, как они улыбаются и смеются.

Объект моей благотворительности был найден. И с 1990-го Голливудский Благотворительный Конноспортивный Праздник собирает средства для поддержки программы «Вперед на лошадях». Спустя несколько лет мы начали добавлять и других благополучателей, среди них Camp Max Straus — летний лагерь для детишек из бедных семей с физическими, психическими, поведенческими или коммуникационными проблемами, что делает почти невозможным посещение ими традиционных лагерей.

«Уэллс Фарго» (Wells Fargo) — они стали нашим основным спонсором. Голливудский Благотворительный Конноспортивный Праздник обычно проходит в конце апреля. В дополнение к негласному аукциону, превосходному развлечению, и шоу на арене мы устраиваем великолепный обед. Билеты дороги, в 2007 году они стоили по 250 долларов, но каждый доллар — не почти каждый доллар — а именно каждый отдельный доллар идет на наши благотворительные цели.

Так что если вы хотите сделать жизнь этих детей лучше, пожалуйста, посетите www.Horseshow.org и узнайте подробности. А теперь давайте вернемся к обнаженному телу Энджи Дикинсон.

Съемочная площадка почти полностью опустела. Я отбросил покрывала и скользнул в постель. «Постойте! — выкрикнула Энджи. — Роджер, знаешь что? Мне кажется, нам будут нужны гримёры».

— Позовите обратно Джорджа! — прогорланил Роджер. — Скажите ему, что он может остаться.

— И осветитель. Нам определенно будет нужен осветитель.

— Фред! Иди обратно тоже.

— И рабочие сцены… им следовало бы тут быть. О, и вот еще что. Звук. У нас тут должен быть звукооператор, разве нет?

Я приподнялся на локте. В конечном счете, она перечислила практически каждого из съемочной группы: ты можешь остаться, пусть он останется, тебе бы лучше остаться. Единственным, кого она не назвала, оказался парень, ответственный за ланчи, но он недолго бродил за пределами площадки и вскоре прокрался обратно.

В общем, мы сняли ту сцену легко и просто. Да и проблема… стояла не остро. Всё было настолько технически совершенным. Повернись, пожалуйста, лицом чуть-чутттть влево, вот так хорошо. А теперь опусти руку. А сейчас чуть подайся вперед и назад, стоп-стоп-стоп, ваши руки не в том месте. Гримёр! Пожалуйста, подправь Энджи тени для век. Спасибо.

К середине 60-х мне уже больше не предлагали ролей, обещающих сделать меня звездой. Мы с Глорией жили в комфортабельном доме — даже с бассейном — в Шерман-Оукс с нашими тремя дочерьми: Лесли, Мелани и Лизбет. Хотя что говорить — я только и делал, что преодолевал трудности. Казалось, что чем больше я работал, тем дальше я был от цели. Мои родители прибыли из Монреаля, чтобы увидеться со своими внучками, и я отчетливо помню, как отец, сидя у бассейна, спросил меня: «Ну что? Как жизнь?»

И я сказал ему правду:

— Тяжело, пап. У меня ипотека, девчонкам столько всего надо…

— Может быть, я смогу помочь? — спросил он.

Наверное, я улыбнулся в ответ:

— Пап, у тебя нет столько денег, чтобы помочь мне.

Я действительно не знал, что мне делать. Я чувствовал себя в ловушке: я делал то, о чем мечтал, — работал актером. Я играл на Бродвее и в значимых фильмах, я появлялся в каждом уважаемом телесериале. Я работал с лучшими продюсерами, сценаристами и режиссерами. Я получил множество великолепнейших отзывов и даже наград. Но я не зарабатывал достаточно денег, чтобы содержать семью. Будь я холостяком, с минимумом обязанностей, всё было бы прекрасно. Так что я начал задумываться: а не пришло ли время поискать другую профессию?

Если еще было что-то, что я мог бы сделать, то как раз пришло время это сделать. Но тогда я, возможно, еще не знал, что подходила к концу одна глава моей жизни, а другая, очень важная глава, только собиралась начаться. То была глава пять.

Глава 5

После того как пилот «Александра Великого» провалился в попытке перерасти в сериал, а «Для людей» — очень хорошо принятый критиками — был закрыт после тринадцати эпизодов, я снялся еще в одном, третьем уже, пилоте, на который не возлагал особых надежд. Я был более воодушевлен исполнением главной роли в очень красивой пьесе под названием «Дефис» (The Hyphen), которую специально для меня написал Норман Корвин. Я очень восхищался Корвином — он считался величайшим драматургом на радио; в Макгилле я переиграл во всех его пьесах.