Читаем До сих пор полностью

А теперь позвольте мне снова прерваться. Я случайно не упоминал о своем любимом итальянском ресторане? Я знаю, обо мне не раз говорили, что я человек многих страстей, и у меня действительно имеется склонность к перевозбуждению от некоторых вещей, хотя, возможно, в некоторых случаях я немного перебарщиваю. Ну хорошо, это правда — что, когда мне попадается нечто совершенно особенное, мне ужасно хочется этим с кем-нибудь поделиться. Что здесь такого? Вот у людей имеется не так-то много общих целей, но я, например, с уверенностью могу сказать, что не многие из них избежали вечных поисков доведенной до совершенства курицы под пармезаном. И если я наткнусь на такую, разве я не должен поделиться своим открытием с другими?

Конечно, я не впадаю в дикий восторг по поводу всего, а только в отношении тех вещей, которые, как мне кажется, являются самыми лучшими в мире, и только тех, которые действительно имеют значение. Вот, например, Cafe Firenze в Мурпарке. Это превосходнейший итальянский ресторан во всем мире. Да-да, превосходнейший. Уж поверьте мне — вы никогда в жизни не пробовали такой курицы под пармезаном. Вы должны ее попробовать, то есть вы не должны просто поверить мне на слово. Вы никогда такого не ели. Когда я прихожу туда, то вместо заказа говорю шеф-повару «Удивите меня» — и всегда удивляюсь! И если бы меня не удивили, я бы этому очень удивился. Вот как хорош этот ресторан!

Моих дочерей очень забавляет, когда я по-настоящему чем-нибудь восхищаюсь. Особенно когда я настаиваю, чтобы они разделили восторги со мной или непосредственно сами всё попробовали. Ох, папа снова такой папа! Но когда они сами попробуют, то понимают, что я действительно разбираюсь кое в чем. Давайте я приведу вам другой пример. Когда вы едете из Cafe Firenze, то в нескольких кварталах от него по правой стороне проезжаете заправку. На вид это обычный сервисный центр, но там у них такой воздушный насос! С таким великолепным воздухом для шин! Я такого больше нигде не встречал. Просто удивительно. До того, как я обнаружил это место, я всегда был уверен, что воздух для шин везде одинаковый, но по какой-то причине, когда вы закачаете в шины их воздух, машина едет более гладко. Мне это непонятно: как такое может быть? Они что, как-то усовершенствовали воздух? Нет, такое нельзя сделать, это же просто воздух, но вы должны его попробовать. Должны. Действительно превосходный воздух!

Так, пока я это писал, оригинальный сериал распространялся по всему миру, и везде где его показывали, сериал обретал преданных поклонников. Этому не было объяснения, люди просто смотрели — и любили его. Но эта растущая популярность никак не повлияла на мою жизнь — я уже получил все причитающиеся мне чеки, так что та популярность не приносила мне денег. И вдруг в начале 1973 года мне позвонил Джин Родденберри и сказал, что создал мультипликационную версию «Стар Трека» и хочет, чтобы я озвучил Джима Кирка. Вот так оно и началось.

Это был мой первый опыт в мультипликации. Озвучивание мультфильма — самая необычная форма актерской игры, которую мне когда-либо приходилось делать — хотя я действительно сам исполнял все свои трюки. С тех пор я озвучил несколько больших анимационных картин. Я всегда озвучиваю своих персонажей в одиночку, когда рядом нет других актеров. Когда делали мультсериал «Стар Трек», режиссер и техники по звуку приходили в студию, где бы я ни работал, и между сценами мы шли в туалет и записывали мою часть. Несомненно, акустика в туалете особенно хороша — и по очевидным причинам в туалетах всегда особенно толстые стены.

А когда я озвучивал такие фильмы, как «Лесная Братва» (Over the Hedge) и «Большое путешествие» (The Wild), я заходил в специальную звуконепроницаемую кабину и там читал свою роль. Я не знаю, почему, озвучивая, актеры работают в одиночку, но это именно так. Сначала кто-то читает реплики вместе со мной, но после сигнала я слышу их в своей голове и просто громко отвечаю.

Это не так легко, как кажется. Со мной в комнате работают как минимум пятнадцать техников, и у каждого из них имеется свое собственное мнение о моем чтении. Никто не может сказать, правильно ты читаешь или неправильно, — только мнения. Бесконечные мнения. В «Большом путешествии» я играл эгоистичного гну, мечтающего стать хищником, у которого была настоящая страсть к хореографии. Однажды, после одного из дублей, техник мне осторожно намекнул: «Как-то не похоже, что это помешанный на власти гну».

Я не знал, что ему ответить. Не похоже на гну? Мне хотелось сказать ему, что я озвучиваю канадского гну, который говорит с совсем другим акцентом, чем ваш обычный гну. Но вместо этого я вернулся в кабину и постарался сделать всё возможное, чтобы было похоже на гну.

В отличие от пленки, которая может быть очень дорогой, аудио-лента стоит дешево. Обычно на первых нескольких дублях я играю спонтанно, затем начинаю варьировать. Бесконечные вариации. Но что удивительно, сначала они записывают аудио, а затем уже рисуют картинку, дабы попасть в голос.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное