До встречи в книжном

Но чуть позже.

Сначала он встречает Маргарет.

* * *

Маргарет хлопает на Адама накрашенными глазами:

– Я грешна, я не успела помыть посуду.

На шее у нее шарфик, на мешках под глазами – новые мешки под глазами, а буйство темных кудрей на голове после короткого объятия становится буйством чужих волос, прилипших к свитеру Адама. Адам отряхивается. Маргарет цокает языком и влезает в ботинки.

Маргарет – это его школьная подруга, товарка по аренде разваливающейся квартирки и адская нелюбительница мыть тарелки. В ее случае это скорее «Ты не не успела – ты даже не пыталась», но открывать рот на работницу медсферы, у которой это третья смена за два дня, – хамство даже по меркам Адама.

Приходится делать все самому.

И только спустя одно приготовление ужина, две стирки и три десятка минут втыкания в стенку он доползает до ноутбука.

В плошке у него мерзкие чипсы, а в голове – некоторое количество идей. Часть из них, возможно, даже хорошая. Адам так долго выписывает свою первую книгу, что ему уже сложно судить адекватно. Возможно, Маргарет могла бы помочь, но, ей-богу, Адаму стыдно это показывать.

Он прям видит, как она поднимает глаза от его черновика – в фантазии драматично-бумажного, будто бы он печатает на пишущей машинке, – и спрашивает: «Что это за?..»

Нда.

Разумеется, с таким настроением и после двенадцатичасовой смены у него ничего не получается.

– Ну, значит, завтра, – провозглашает он, захлопывая ноутбук.

Не очень-то и хотелось, в принципе. Точнее, после смены вообще не хотелось, но, если ты не будешь писать текст, он ведь не напишется, верно? Если бы Фил Нейман отвечал ему в твиттере, то так бы и сказал.

Адам отъезжает на стуле. Угнанный с барахолки ковер – сплошь пыль и винтажные паттерны – собирается складками под колесиками. В комнате темно и сыро. Растения в вазонах похожи на притаившихся монстров, и их так много, что за ними легко не разглядеть настоящего монстра.

Адам так и делает – упускает сначала. Следом медленно оборачивается и замечает.

Существо.

Так в пятнадцать минут первого ночи Адаму является Несокрушимый Разрушитель Галактик.

Адам видит все.

Космос раскрывается перед ним, словно бутон или нарисованная от руки карта.

Андромеда становится царицей Микен и дает одной из галактик свое имя.

Всевышний толкает локтем стакан с молоком – и так рождается Млечный Путь.

Вселенная расширяется, поглощая ничто, – и Адам замирает в одиночестве среди абсолютной тишины, в абсолютной темноте, ощущая вакуум всем телом – от темени до пят. Перед ним висит горизонт событий – черный шар внутри ярко-оранжевого гало, бусина в золотой оправе на шее Вселенной, настоящая черная дыра. Сила за гранью его понимания.

Горизонт событий ему подмигивает.

Открывает глаза Адам уже в своей комнате.

– СИЕ ЕСТЬ НЕСОКРУШИМЫЙ РАЗРУШИТЕЛЬ НЕВЕДОМЫХ ГАЛАКТИК.

Голос – адский грохот демонических наковален – раздается между ушей, и Адам подрывается со стула. У существа нет рта. Все, что есть у существа, – это огромный глаз в обрамлении перебирающих воздух щупалец.

– ТРИ МИНУТЫ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ СЕКУНД…

Существо с ним разговаривает.

– …СТОЛЬКО ОСТАЛОСЬ СУЩЕСТВОВАТЬ КВАДРАНТУ ВСЕЛЕННОЙ…

Существо с ним разговаривает.

– …В КОТОРОМ БЕСЕДУЮТ ЗЕМЛЯНИН АДАМ И РАЗРУШИТЕЛЬ.

Существо с ним разговаривает.

Адам сглатывает слюну, вместе с ней сглатывает тошноту – рот становится совершенно сухим, а тошнота сразу возвращается. В голове пусто. В голове прорывает дамбу – и она заполняется вопросами. Что он такое? Я схожу с ума? Это считается за голос в голове? Он инопланетянин. Могу ли я заразиться инопланетным вирусом? Он демон? Я продал душу Сатане? Я перестану его слышать, если закрою уши? Я перестану его видеть, если закрою глаза? Кажется, меня сейчас стошнит. Что он только что сказал? Осталось существовать три минуты с лишним?

– Что? А что случится потом?

Адам не знает, почему выбирает именно этот вопрос.

Существо медленно моргает.

На секунду лилово-желтый белок и пронзительно-фиолетовый зрачок скрываются за морщинистым веком, и Адам впервые чувствует что-то похожее на спокойствие, но Разрушитель тут же вытаращивается на него снова.

Он смотрит на него сквозь эоны своего существования, из глубины космоса, из самого Большого взрыва, и пусть его единственный глаз и не окаймляет выражение, Адам чувствует: кажется, Несокрушимый Разрушитель Галактик считает его идиотом.

Тот повторяет:

– ЧЕРЕЗ ТРИ МИНУТЫ КВАДРАНТ ГАЛАКТИКИ, В КОТОРОМ ВЕДУТ РАЗГОВОР ЗЕМЛЯНИН АДАМ И РАЗРУШИТЕЛЬ, БУДЕТ ПОГЛОЩЕН РАЗРУШИТЕЛЕМ И РАСЩЕПЛЕН ДО ПРОТОМАТЕРИИ.

– А, – сразу понимает все Адам.

Так бы сразу и сказал.

Что можно успеть за три минуты, двадцать семь, двадцать шесть, двадцать пять, двадцать… секунд?

Девяносто раз перечитать самый короткий рассказ Хемингуэя, способный тронуть за душу любого.

Твитнуть спойлер к судьбе Галактики (и опозориться, если ничего не произойдет).

Позвонить маме.

Пожертвовать своей жизнью в попытках остановить Разрушителя Галактик на пути глобального уничтожения (беспечно опустив прилагательное «Несокрушимый» из творческого псевдонима).