До встречи в книжном

Их сблизили страницы книги. Записки на полях, герои, которых они обсуждали, и рисунки в конце каждой главы. Они стали друзьями. Лучшими. Но не теми, о которых Маркус рассказывал Элле: одноклассниками с личными водителями и богатыми родителями. А теми, с кем можно поговорить обо всем, что тревожит, без стеснения. Маркус даже познакомился с Ирмой и пообещал ей каждый день встречать Эллу у школы и провожать ее домой. Он часто оставался у них на ужин, и, сидя в маленькой комнатке на полу, они вместе делали домашние задания. Маркус помогал Элле с математикой, которую она не понимала, а она ему – с рисованием и английским.

Рождество они решили отпраздновать вместе. Выпросить ключи от библиотеки у Перес оказалось несложно. Она с удовольствием ушла пораньше, оставив им в кладовке картофельные оладьи и рыбный пирог. Маркус принес проигрыватель и пластинку Фрэнка Синатры, которую ему одолжил лучший друг. Пока он включал музыку, Уилсон вешала на книжные шкафы гирлянду. Своими желтыми фонариками, словно светлячками, она осветила зал и книги. Они взяли «Северное сияние», заварили кофе, которое нашли за стойкой у Перес, и накрыли на стол. Сев за него, принялись читать вслух.

Когда на часах оставалось десять минут до полуночи, Маркус убрал книгу. Он посмотрел на Эллу и, явно нервничая, поерзал на месте.

– Маркус?

– Я так давно хотел это сделать, – сказал он.

И, вскочив со стула, пошатнул стол. Кружка опрокинулась на стол – и кофе залил «Северное сияние». Элла не успела убрать его. Не успела вытереть лужу салфетками и отругать друга за то, что он испортил книгу. Потому что Маркус притянул ее к себе и поцеловал. Быстро, но очень уверенно.

– Прости, – сразу отстранился он, видимо, боясь напугать ее, но Элла схватила его за воротник и поцеловала сама.

Поцелуй был неумелый, смазанный и мокрый. Но такой нежный… В животе все затрепетало, а сердце громко застучало где-то в ушах. На фоне играла песня, слова которой вертелись в голове, въедаясь в память. «Love is here to stay», – пел Синатра.

«Любовь пришла, чтобы остаться, – повторяла про себя Элла. – И не на год, а навсегда».

За окном взорвался салют, и стоило Элле дернуться, как Маркус крепче прижал ее к себе. Они все никак не могли разорвать поцелуй; не верили, что наконец решились на то, о чем так долго мечтали. А мечтали они о любви.

Остаток каникул они провели дома у Эллы, где то читали, то играли в настольную игру, которую Ирма подарила дочери на праздники. Днем гуляли в парке, а по вечерам ходили на рождественские ярмарки, которые закрывались и распродавали пряники, сувениры и елочные игрушки. Позже Маркус познакомил ее со своими школьными друзьями. Элле было некомфортно с ними, ведь ее старая и совсем не модная одежда выделялась на фоне их дорогой и брендовой. Но она мирилась с оценивающими взглядами друзей Маркуса и делала вид, что не замечала, как Мирта строит ему глазки.

С наступлением весны беззаботные дни закончились. Теперь после школы они встречались в кафе у заправки и готовились к экзаменам в университеты, о которых грезили. Маркус подал три заявки в те же университеты, куда и его друзья, а Элла, не питая надежды, послушала парня и отослала документы в Калифорнийский институт искусств.

– Элла! Меня взяли в Беркли! – прокричал Маркус на все кафе.

Время бежало с невероятной скоростью, будто соревнуясь с лучшими спринтерами на Олимпиаде, неслось по финишной прямой. И вот за окном жаркое лето, а за спиной – выпускной и хорошо сданные экзамены.

– Я так рада за тебя, ты молодец! – Элла крепко обняла его через стол и поцеловала в щеку. – Это невероятно! Твоя мечта сбылась!

Душа Эллы пела от счастья, а сердце переполняла гордость за Маркуса. Она знала, как сильно он старался и как сильно хотел поступить в Беркли.

Зазвонил телефон Эллы. Стол задребезжал от вибрации, а надоедливая музыка заставляла поскорее ответить.

– Это мама. Я быстро. – Посмотрев на экран и улыбнувшись, Элла отошла в сторонку.

– Передавай от меня привет! – крикнул ей вслед Маркус.

– Привет, мам.

Наконец музыка на телефоне замолчала.

– Элла, дорогая, плохие новости.

– Ты в порядке? Что случилось? – заволновалась Уилсон.

– Меня уволили, дочь, – мама была в отчаянии, казалось, будто она вот-вот заплачет. – И мне не хватает денег, чтобы заплатить банку.

Элла все поняла. От тревоги ее затошнило, голова закружилась, а по спине пробежали холодные мурашки. Знакомое чувство обреченности и безнадежности накрывало с головой.

– Все хорошо, мамуль, – силясь проглотить ком в горле, проговорила Элла. – Бери из отложенных.

– Нет, нет! Это для университета!

– Я же говорю, все хорошо. Не страшно!

– Элла, милая, мне жаль. Ты так старалась, дочь. – Мама заплакала. – Ты не заслужила этого.

– Я попробую поступить еще раз, в следующем году, а пока устроюсь на работу, чтобы помогать тебе.

– Я люблю тебя, Элла.

– И я тебя, мам.

Элла вытерла покатившиеся по щекам слезы и, глубоко вздохнув, натянула улыбку и вернулась к Маркусу.

– Все хорошо? – спросил он.

– Да. Мама тоже передала тебе привет.

Она не могла ему сказать правду. Не сейчас.