До встречи в книжном

Действительно, каждый раз, стоило ей прийти в лавку, юноша оказывался здесь или появлялся чуть позже. Она была недостаточно глупа, чтобы связывать его визиты с собственными, а посещала любимое место она не по расписанию. Значит, велика вероятность, что он заглядывает в лавку каждый божий день. Ну или через раз как минимум (сказать по правде, она больше склонялась к первой версии, потому что, приходи он через раз, они бы не пересеклись хотя бы единожды, а такого не случалось).

Странный юноша не занимал слишком много ее внимания, желания завести разговор тем паче не вызывал: и первое и второе впечатление он оставил прегадкое. Но с другими постоянными или случайными посетителями встречаться приходилось редко, а они в одном помещении проводили часы. Вот она и посматривала на него изредка. Аккуратно заложив между страниц ляссе, или выглянув в прогалину между раздвинутых книг, или проходя мимо бесшумным призраком, чтобы разлить себе и лавочнику чай. Вторая чашка, по обыкновению оставляемая на ресепшене, через некоторое время таинственным образом исчезала. Девушка улыбалась. «Не любит кипяток», – догадывалась она.

Сегодня юноша в черном решил дотянуться до полок, уходящих под бесконечный потолок. В помещении был «второй свет», и титанические шкафы требовали приставных лестниц, хотя девушка всерьез считала, что туда забраться безопасно можно разве что с лестницы пожарной машины.

На этот раз чужие ругательства перешли в вербальную форму, сосредоточиться на чтении стало сложно. Она посидела немного, вздохнула и подошла к коридору между пятнадцатым и шестнадцатым шкафами. «Так, всё», – воинственно думала она, собираясь с духом, чтобы отчитать нарушителя общественного порядка (ее собственного, если быть точной).

Весь грозный настрой улетучился, стоило ей увидеть развернувшуюся картину: разъяренный, взлохмаченный юноша стоял на самом верху приставной лестницы. А та оказалась не закреплена. Обеспокоенно вдохнув, девушка шагнула ближе и рискнула его окликнуть, чтобы предупредить:

– Эй.

Ничего, кроме этого «эй», ей в голову не пришло. Они не общались и не знали имен друг друга, не позовешь. Поприветствовать было бы глупо, в лавке они сидели уже довольно давно и были осведомлены о присутствии друг друга. Сказать «извини» тоже неуместно, ей-то извиняться не за что, это не она тут мародерствует и бранится.

Так что получилось «эй». Резкое, тонкое от напряженного голоса – как бьющееся стекло. В комплекте с привычкой тихо передвигаться это сыграло злую шутку. Юноша вздрогнул от неожиданности, покачнулся, нога его соскользнула со ступени. Попытавшись ухватиться за книги, он потащил за собой всю ветхую полку – и та с треском сорвалась с креплений, увлекаемая вбок, вслед за кренящейся лестницей.

– Осторожно! – это был не ее голос, его.

Она только вскрикнула.

Юноша упал с высоты. Вслед за ним летели щепки и книги. А он закрыл собой девушку, нависнув над ней, как тень. Они очнулись, когда все уже стихло.

– Ты зачем подкралась?

– У тебя синяк.

Заговорили они одновременно, едва отдышавшись. Она поджала губы и спохватилась первой:

– Я не подкрадывалась.

– Ты не можешь говорить, что не делала чего-то, когда явно сделала это. Не можешь отрицать факт.

– Факт в том, что у тебя синяк, – насупилась она, растерянная от внезапной защиты с той стороны, откуда уж никак не ждешь. Книгами бы ее здорово побило, если не пришибло бы полкой. – Ой, – вдруг испугалась девушка, – ты как вообще? Цел? Не сломал ничего?

– Вряд ли что-то, кроме шкафа. – Он поднялся, отряхиваясь.

Девушка подскочила сама, торопливо протянула руку, едва не коснувшись чужой ладони, но быстро спохватилась и вцепилась в край его рукава, потащив за собой. Он отчего-то не стал сопротивляться. Пошел следом, позволил усадить себя на диван и устроить беглый медосмотр лица.

– Я сейчас, принесу что-нибудь холодное.

Девушка выбежала из лавки. Он остался смотреть на ее сумочку и раскрытую книгу.

Вернулась она с пакетом льда.

– Где взяла? – поинтересовался он.

– В морозильнике наскребла, в кафе напротив. Собиралась купить мороженое, но официант предложил лед. Деньги брать отказался, – говорила она от волнения торопливо и много, села рядом, стала прижимать к синякам лед.

– Уверена, что разбираешься в первой помощи?

– Нет, – ответила она.

Уголок его рта дрогнул. «Наверное, это могла бы быть улыбка, если бы он умел улыбаться», – подумала она. Но он не умел. По крайней мере, на это указывали все имеющиеся очные свидетельства.

Они посидели немного и пошли чинить шкаф. Виноваты-то оба, получается. Работать вдвоем оказалось непросто: он отлично конфликтовал не только с книгами, но и с людьми, в чем, впрочем, сомнений и не было.

– Как более легкое млекопитающее, наверх на этот раз полезу я.

– Ну точно, ведь ты и дубовую полку на весу удержишь, и приколотить ее сможешь, да?

– А будто бы я тебя удержу вместе с лестницей!