Доблесть воина

Звучало неплохо. Тем более что по дороге выяснилось: русов хоть и немного, но вои серьезные. Один вот даже настоящим рыцарем оказался. Тем самым, что Вихмана Остервальдского из седла вышиб. А рыцарь Вихман в Гнезно считался едва ли не лучшим поединщиком.

Врасплох не получилось.

Вообще не получилось.

Шестеро выживших никак не могли взять в толк, каким образом семеро русов побили три с хвостиком десятка лехитов.

Однако долго мучиться этим вопросом им не пришлось. Как только стало ясно, что пролить свет на личность заказчика они не в состоянии, Илья велел всех шестерых добить.

Работу палача княжич поручил Загрёбе. А то уж больно рожа у гридня довольная. Добычу на убитых взяли серьезную. Оружие, брони. Лошади, пусть и заморенные изрядно, тоже неплохие: больше полста голов. Целый табун. Причем треть – боевые, обученные. Богат теперь Загрёба. И счастлив.

А вот Илья – нет. Потому что один из тройки, угр, которого подбил Маттах, наконец-то разговорился.

Это случилось бы намного быстрее, будь с ними Гудмунд. Но и Рулав справился, развязал пленнику язык.

Заговорил угр по-словенски, причем вполне внятно.

И очень интересно. Вещи же поведал удивительные.

Оказалось, что удравший от хузарских стрел предводитель и есть тот самый наемник, который когда-то похитил Илью со свадьбы Улада и отдал владетелю Миславу.

Эх! Сколько раз Илья вспоминал своего загадочного похитителя! Сколько раз мечтал с ним пообщаться… И упустил, когда тот, считай, был почти в руках.

К сожалению, о своем хозяине угр знал не так уж много. Только имя. Лука.

Кто он и откуда родом, угр не ведал. Познакомились они пару лет назад в Хорватии, куда Лука приехал из Праги. Но сам он не чех, в этом пленник был убежден. Лука был вхож ко многим властителям, германским, лехитским, чешским, угорским. Даже с парой епископов был знаком лично. Вероисповедания он христианского, но работу брал и у язычников, и у бохмичи[3]. Работа же была разная. Не только убить или схватить, но и наоборот: защитить или освободить. Иногда сами всё делали, но редко. Обычно Лука местных нанимал. Выбирал подходящих и платил щедро. Угр видел хозяина в деле и утверждал, что мало кто так владеет клинком. Но при этом, если был хоть малейший риск, в бой Лука не вступал. Даже когда его участие могло решить дело. Предпочитал заплатить побольше наемникам, но клинок из ножен не вынимать. И всегда удача была на стороне Луки. Вот только сегодня…

И чем больше угр говорил, тем больше Илья жалел о том, что не удалось взять этакого умельца. Не для того, чтобы отомстить. Илья очень хорошо представлял, насколько подобный ловкач может быть полезен для их рода. И сам по себе, и тем, что знает. А знал он наверняка много. Причем тайного. Таких, как Лука, не нанимают караваны охранять. А если и нанимают, то оч-чень непростые караваны.

В итоге пленному угру повезло. Убивать его не стали. Обещали отпустить за выкуп.

Потом Илья напился. Не в одиночку, конечно. Вместе с товарищами. Устроить пир по случаю победы – правильное дело. Так по обычаю.

Обычаи же Илья соблюдал. Однако напивался редко. То пиво кончалось, то девка какая подворачивалась.

А тут пива оказалось в избытке. Причем дареного. Старший сын убитого хозяина корчмы расщедрился.

Поначалу хорошо веселились: вспоминали подробности недавнего боя, потом песни пели. Видно, от песен Илье и взгрустнулось. Осушал чашу за чашей. Девку, которая к нему льнуть начала, прогнал. Чем безмерно удивил Рулава.

– Да ну ее! – пробормотал Илья, опростав еще одну чашу. – Все они тут одинаковые. Пугливые, липкие, трясутся, как холодец, а возьмешься покрепче – холодец и есть. Ни огня, ни плотности.

– О как! – удивился Рулав. – Слышь, старший, может, в тебе нурманская кровь проснулась? Ну, вроде нурманов, которые мальчишек нагибают?

– Ты дурак? – Илья спьяну даже не рассердился. – Откуда у меня нурманская кровь? Какие такие мальчишки?

– Так парнишки, они ж, это, поплотнее, – ответил тоже порядком набравшийся варяг.

Илья глянул на друга, подумал немного, потом показал ему ладонь с растопыренными пальцами:

– Видишь? Если я вот так возьму и сожму, – Илья сжал здоровенный, испещренный шрамами кулак, – тогда без разницы, чье мясо внутри. Тестом между пальцами поползет.

– Мое не поползет, – возразил Рулав.

Илья некоторое время смотрел на него, потом ухмыльнулся пьяно:

– В подружки себя предлагаешь?

Рулав некоторое время пялился на Илью, потому что тоже соображал медленно. Наконец до него дошло: размахнулся и врезал княжичу по скуле кулачищем. Громко получилось. Многие за столом оглянулись, а Малига, который разговора не слышал, но удар увидеть успел, даже вставать начал, чтоб драку дурную пресечь.

Однако Илья не обиделся и не рассердился. Удара будто не заметил. Хлопнул варяга по плечу:

– Шучу я, дурень! Уймись! На-ка, хлебни пенного!

Рулав ухватил ковш и присосался, глядя поверх края на Илью. С подозрением.