Доблесть воина

В дверях бдил отрок. Сергей Иванович кивнул ему дружески и спустился на первый этаж. Там спали еще четверо. В броне. А еще двое бодрствовали и приветствовали Сергея Ивановича быстрыми поклонами. Один из дежурной смены, гридень по имени Туряк, открыл батьке дверь и тут же пристроился за спиной.

Сумерки. Пустая площадь. Только у колодцев маячила пара ополченцев. Это Духарев распорядился. Не то чтобы он всерьез опасался, что воду отравят, да и не единственные это были колодцы в Белгороде, но береженого, как говорится…

Сергей Иванович поздоровался и сказал:

– Водички мне.

От колодезной воды заныли зубы и ужасно захотелось сбросить всё и облиться разок-другой. Однако не дома.

– Видели кого?

– Ага. Этот, незнакомый, что с последними беглецами пришел, попить приходил.

– Гуз?

– Может, и гуз.

– Молодец, бди!

Ополченец приосанился.

Надо узнать, куда этого гуза поселили. И пощупать. Подозрительный. А еще узнать, как он вел себя во время вчерашнего штурма. Очень может быть, что гуз этот – и не гуз вовсе.

Посветлело. Близился рассвет. Сергей Иванович глянул на небо: чистое. Жаль. Дождь не помешал бы. Лучникам в дождь неудобно. Хотя по погоде это будет скорее снег.

Сергей Иванович двинулся к привратным башням. Там тоже стояла стража. У каждого входа по ополченцу. Один совсем дедок, бородища за пояс заткнута, но молодцеватый. Ответив на приветствие, Духарев полез наверх.

В лагере печенегов наблюдалось движение. Дым от множества костров полз вверх. Ранний завтрак, надо полагать. И это наводило на мысли, потому что копченые были довольно ленивы. Так что если уж встали с восходом, то неспроста.

Сергей Иванович не спеша спустился и увидел у колодцев парочку женщин. Город тоже просыпался.

Духарев обернулся к гридню:

– Туряк, надо Витмида… – и не закончил фразы, потому что сотник уже шел к нему через площадь. Вероятно, кто-то уже доложил ему, что батько проснулся.

Поздоровались. Витмид выглядел бодрячком. Хотелось надеяться, что и Духарев тоже. Как-никак проспал часов десять.

– Копченые уже завтракают, – сообщил Сергей Иванович.

Витмид посмотрел на небо и всё понял.

– Сейчас распоряжусь, батько.

Дополнительных инструкций ему не требовалось. Сам знает, что делать.

Духарев двинулся к дому.

Уже за завтраком, состоявшим из горячей каши с разваренными кусочками конины, Сергей Иванович вспомнил, что хотел проверить подозрительного гуза, но отдать команду не успел. В трапезную вошли Ждибор и Ошурок.

– Завтракали? – первым делом спросил Духарев и, получив отрицательный ответ, озадачил прислугу.

Командирам подали то же, что и ему: пшеничную кашу с кониной.

– Ешьте. Может, другого времени не будет.

Ждибор и Ошурок дружно взялись за ложки.

Челядь уже расставляла по столам кувшины с квасом, сдобренным мёдом, и плоские миски с горками блинов. Духарев велел сегодня не экономить. Да, в случае осады каждая горсть зерна станет бесценной, но если сегодня они не удержат город, то никакой осады уже точно не будет.

– Как настроение у воев? – спросил он у командиров гарнизона и ополчения.

– Молодняк трусит немного, – ответил Ждибор. – Вчера многих убили, да и живым досталось. Надо бы воодушевить.

– Воодушевим, – пообещал Сергей Иванович. – Как твои, Ошурок?

– Драться будут, куда денутся! – отрапортовал новоиспеченный полусотник.

– Это уж точно, – согласился Духарев. – Деться нам некуда. Ждибор, гуз, который прискакал позавчера, у тебя под началом?

– У меня, – подтвердил сотник, отправляя в рот блин.

– И как он?

– Я его на главную стену не ставил. Сначала проверить надо. Не до того было.

– Вели кому-нибудь доверенному за ним присматривать, – кивнул Духарев.

– Сделаю. Что еще?

– Да ничего. Вчера всё оговорили. Доешь и собирай своих. И ты тоже, Ошурок. Воодушевлять их буду.

Духарев оглядел выстроившихся воев. Гарнизонные выглядели браво, но слабо. Ни кольчуг, ни даже простеньких панцирей. Даже у лучших всего лишь куртки с кое-как нашитыми пластинками. У остальных – совсем плохо. Пропитанные солью фуфайки, что-то типа кирас из вареной кожи. От сильной стрелы или доброго удара саблей такое не защитит. У ополченцев с защитой было по-разному. Вернее, они делились на две группы: на ветеранов, облаченных весьма неплохо, и простых ополченцев, которые щеголяли чуть ли не в обычной одежде. Взгляд отдохнул только на своих. У Духарева даже отроки были облачены в хорошие кольчуги, вооружены мечами, шлемы в большинстве снабжены тыльниками, а у некоторых имелись даже кольчужные сетки, прикрывавшие лицо. У некоторых, потому что многие, как и сам Духарев, кстати, считали их неудобными и бесполезными.

Огорчало то, что численность его маленького войска упала почти на четверть.

Он отыскал глазами гуза. Тот взгляд князь-воеводы выдержал спокойно. Что, впрочем, ни о чем еще не говорило. Рядом с гузом стоял и его сосед по удачному бегству, поселенец, пришедший с женой и сыновьями. Вот этот смотрелся орлом: бронь наилучшего качества, меч, степной рогатый лук в налуче. Да, такой боец на стене точно не помешает. Удачно он поспел…

Духарев встрепенулся. Молчание затянулось.