Добрая фея короля Карла

Утром – солнце давно выкатилось из-за далекого леса – они уже сидели в седлах. Маршрут предстоял немудреный: вниз по Сен-Дени до Большого Шатле, затем мост Менял (вновь отстроенный после пожара), Сите, улица Арфы и, от ворот Сен-Мишель, – по старой Орлеанской дороге. По расчетам Эльзы, если пустить лошадей галопом, затем близ деревни перейти на рысь, а дальше уже шагом – то к сумеркам они доберутся до цели. Так и сделали, минуя перелески, поля, речки. Гастон не переставал удивляться:

– Ей-богу, оставь меня здесь одного, и я пропаду. Еще хуже, чем в Париже. Как ты находишь верный путь?

– У меня хорошая память; достаточно было один раз увидеть. Но мы подъезжаем – смотри, вон оно, взгорье!

Они остановились. Перед ними – подножие громадного холма, окруженного дубовыми и смешанными перелесками; слева тянулся ряд корабельных сосен, справа – березовая роща, а высоко в небе парили, распластав огромные крылья, два орла. Едва заметная тропинка вела в сторону вершины, теряясь в зарослях вереска и дрока. Пологое подножие имело границу. Скопление всевозможных форм и размеров камней по окружности холма представляло собой своего рода кайму, разделяющую два мира: тот, что внизу, и другой – наверху. Один – земной мир, живой, пестреющий разноцветностью; другой – потусторонний, мертвый, являвший взору лишь угрюмые и темные обломки скалы. Но не только два мира разделял этот своеобразный ломаный пояс; отсюда холм круто уходил вверх; воображению представлялось, будто на вершине этого холма в незапамятные времена господствовал над окружающей местностью замок феодала, разрушенный в результате междоусобной войны.

У этого каменного пояса, еще немного проехав, и остановились путешественники. Эльза соскочила с седла.

– Лошадь дальше не пойдет: кругом развалины. Поведем коней в поводу. Впереди, левее, есть овражек с засохшим деревом; оно и послужит коновязью. Перед ним обломок скалы, прямо-таки настоящая стена; за ней лошадей не видно будет из долины.

– Кому придет на ум тащиться сюда? – спешившись, огляделся вокруг Гастон. – Паломник и тот, кажется, постарается обойти эти руины.

Вскоре они и в самом деле оказались в ложбине, где стояло, едва не прижимаясь к каменной плите, невысокое дерево. Эльза вытянула руку:

– Вон с той площадки начинается крутой подъем. Нам туда.

Через некоторое время они вышли на небольшой, свободный от камней участок. Гастон глядел под ноги. Где-то здесь начало невидимой глазу тропы, по которой отшельник взбирается на гору в свое жилище; и об этой тропе, кроме него самого и двух женщин, не ведала ни одна живая душа.

Они начали подъем. Гастону вспомнился рассказ кормилицы.

– Жаль, что сегодня не первая пятница июля. – Отвечая на недоуменный взгляд спутницы, он пояснил: – Довелось бы побеседовать с душами влюбленных, во всяком случае, хотя бы посмотреть на них.

– Посмотри лучше туда. – И Эльза, остановившись, указала в сторону вершины.

Спутник поднял голову и застыл в изумлении. На одном из обломков скалы, точно куском угля очерченном на лазоревом фоне, недвижно стоял огромный черный зверь и, подняв уши, выжидающе глядел на пришельцев. До них было не больше сорока туазов[55].

– Волк! – произнес Гастон; рука непроизвольно потянулась к рукояти меча.

Спутница посмотрела на него с укором:

– Где ты видел таких волков, да еще и черных? Правда, с подпалинами. Нет, это всего лишь Бино.

– Тот самый пес? Тогда идем, нам нечего бояться.

Эльза удержала его за полу кафтана.

– Напротив, мы останемся стоять. Он ждет, когда мы сделаем следующий шаг.

– И что же? Уж не бросится ли он на нас тогда?

Эльза указала рукой себе под ноги:

– Мы стоим у последней черты. Дальше хода нет. Одно движение – и пес громко зарычит, предупреждая пришельца, что тому, пока не поздно, следует убраться восвояси. Этим самым он еще и дает знать хозяину о непрошеном госте.

– И если мы сделаем этот шаг?..

– Не получив команды, пес бросится вниз и вцепится в горло сначала одному, потом другому.

Гастон невольно сделал шаг назад. Собака присела на задние лапы, не сводя с него выжидающего взгляда. Гастон снова шагнул вперед. Пес тотчас поднялся. Гастон поднял ногу, сделав вид, будто собирается продолжать подъем. Пес угрожающе зарычал. Гость поставил ногу на место. Пес умолк.

– Радушное гостеприимство, – ухмыльнулся Гастон. – Такого стража приставить бы к Прометею, глядишь, у орла пропала бы охота лакомиться его печенью. Однако, черт возьми, как же быть? Этот цербер не позволит нам заглянуть в гости к твоему приятелю. Быть может, его нет в пещере?

– Он там. Будь иначе, мы бы не увидели Бино.

– Но ты говорила, что вы с собакой знакомы. Вот так знакомство! Выходит, кобель тебя не узнал?

– Значит, забыл. Но он, не особенно доверяя в таких делах глазам и ушам, всегда узнает по запаху. Он вспомнит, ведь он меня обнюхивал.

– Но как же ты подойдешь к нему? Этому зверю, похоже, ничего не стоит перегрызть кольца кольчуги; что ему твоя нежная шейка – травинка, не больше.

– Будем ждать.