Добриллион

Оказавшись в бассейне, Франк глотнул воды. Здесь было теплее, чем в море, и пахло хлоркой, а не солью. Кто-то кричал – может, это ему? Он всплыл, выплюнул воду, которая залилась в рот, горло и даже легкие. Вода застилала глаза. Он пытался ее сморгнуть, одновременно двигаясь в том направлении, где, по его предположению, находилась женщина. Кто-то снова крикнул. Возможно, его хотели направить. Но это было лишнее. Одной рукой он уже нащупал голубую ткань. Он ее даже видел – одним глазом, сквозь пелену хлорированной воды. Он попытался нащупать ногу, руки или волосы женщины. Но тело куда-то подевалось. Он протер глаза рукой. Голубой кокон оказался пустым. Наверное, она внизу, подумал Франк. Он глубоко вдохнул, зажал нос и нырнул, стараясь погружаться как можно быстрее. Кто-то снова крикнул: «Эй, эй!» Франк открыл глаза и попытался что-то разглядеть под водой – нет, ничего не видно. Он слепо шарил руками в темноте, без воздуха. Потом понял, что больше не может, и рванулся назад, к свету.

На краю бассейна на коленях стоял спасатель в мокрых шортах, склонившись над коричневым скелетом. Скелет жадно хватал ртом воздух. Должно быть, спасатель вытащил женщину из воды, пока Франк бежал вниз по лестнице. Из одежды на африканке были только серые трусы. Спасатель похлопал ее по щеке, она в ответ закашлялась. Франк остался в воде один. Люди стояли вокруг него кольцом, некоторые показывали пальцами и смеялись. Сцена наверняка вышла комичная – как он расталкивал всех в панике, чтобы спасти голубую тряпку.

– Франк! – крикнула мама с балкона.

Франк потащил тряпку за собой к краю бассейна. Он выбрался из воды, вытащил простыню и положил ее мокрым кульком у ног женщины. Африканка сжалась, будто пытаясь стать как можно меньше, ее лицо сморщилось, и она принялась плакать, как ребенок.

Спасатель поднял с земли мобильный. Вот почему он не захотел за ней прыгать, понял Франк. Боялся за свой телефон.

Не успел Франк перевести дыхание, как прибежала мама – задыхаясь, с всклоченными волосами.

– Что случилось? – крикнула она издалека.

Она обняла его, хотя он был весь мокрый, а она сухая. Франк поискал глазами Магнуса, но того не было видно.

Женщина перестала плакать. Она лежала на том же месте, обхватив себя руками, и дышала ртом, как будто быстро и долго бежала. Люди стали расходиться. Некоторые откинулись обратно в шезлонги.

– Там что-то плавает, – заметила мама.

Один мальчик тоже это заметил. Он прыгнул в воду. В центре бассейна на воде колыхалась небольшая бумажка. Мальчик схватил ее и поднял, показывая своему другу. Это была купюра в сто евро.

– О, покатаемся на банане! – крикнул друг.

Кому-то надо было отжать голубую простыню – африканке не хватило бы сил сделать это самой. Когда она поднимется на ноги, она обмотается мокрой тканью и побредет по променаду, сгорбившись и оставляя за собой мокрый след, как тонущий корабль во фьорде.

Франку не спалось. Ему мерещилась чернокожая женщина, лежащая голышом на краю бассейна и плачущая без остановки. И площадки для мини-гольфа, пылающие в саду у фермера Рольфа. И сам фермер среди костров: он пытался набрать номер пожарной службы – 110, но ноль не нажимался, потому что София превратила его в смайлик, и телефон не понимал, что это цифра. И Пол-в-жопе-кол тоже был там, в саду у фермера, – жарил сосиску на одном из костров. Потом Франк, должно быть, все-таки уснул, потому что когда он проснулся, была уже ночь, и кто-то кричал снаружи. На иностранном языке. Голосов было несколько, все мужские. Им нужна помощь, подумал он сначала. Или они ссорятся. Или поют? На английском. Хором. Франк встал и выглянул на улицу, отодвинув занавеску. На одном из балконов стояла компания мужчин. Они пили и пели. Из номера вовсю гремела музыка, и им приходилось кричать, чтобы друг друга расслышать.

– Чертовы идиоты, – сказала мама из-под одеяла.

– Их там человек пять, – сказал Франк.

– Среди ночи!

– И двое, похоже, голые.

– Это семейная гостиница, – сказала мама.

– Кажется, они писают с балкона.

– Фу! А здесь разве нет ночного портье?

Так всегда, подумал Франк. Если весь день солнце, море и мороженое, то ночью обязательно какие-нибудь проблемы. Теперь и в других номерах стал включаться свет. Люди выходили на балконы, выкрикивали: «Shut up!»[4] или «Be quiet!»[5] Но дебоширы только смеялись и передразнивали. Послышался звон бутылки, разбившейся о землю.

– Ну честное слово! – сказала мама и встала.