Добро и Зло

Всё течёт всё меняется! Это касается и «неизменных» законов якобы Моисея. Конечно, левиты, книжники и фарисеи пытались убедить всех, что тот записанный свод законов, что они имели в обиходе, и был тем самым законом, который записал Моисей. Но, вот появился весьма красноречивый, знающий писания человек по имени Иисус и говорит: «а я говорю, не противься злу или злому».

Да, конечно, нам известно и то, что триста лет спустя Иоанн Златоуст растолкует нам бестолковым, что эти высказывания суть одно и то же. Но, ведь даже сама необходимость таких объяснений указывает на очевидный факт того, что Иисус приносит кое-что новое и противопоставляет это старому.

Что же это такое новое Иисус нам пытается разъяснить? На поверку выясняется, что это «новое» есть не что иное, как именно старый оригинальный «Закон Моисея». А, «старое», которому он это противопоставляет, есть обновлённый Левитами закон якобы принадлежащий авторству Моисея.

Простите за вот такой каламбур, хотя в этом предмете рассуждений подобных каламбуров столько, что приходиться очень внимательно проверять, который из вариантов прочтения я имел в виду, приводя какую-нибудь известную цитату из библии. Так, что приходится перечитывать весь абзац, чтобы освежить логику…

Возвращаясь назад к теме, зададимся вопросом: «возможно Иисус отрицает старый закон и утверждает новый (свой) закон». И, действительно, мы припоминаем, что такое обвинение выдвигалось, ибо, фарисеи говорили, что Иисус пришёл нарушить закон (Тору).

А, что же говорит по этому поводу сам Иисус? А, он, между тем, утверждает: «Не думайте, чтобы я пришёл нарушить закон или (учение) пророков; я не нарушить пришёл, но, исполнить. Потому что верно говорю вам, скорее упадёт небо и Земля, чем выпадет одна малейшая йота или черта (частица) закона, пока не исполнится всё». (Матфей, V, 17-18)

И 20-й стих прибавляет: «Ибо, если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, не войдёте в царство небесное».

Получается какой-то абсурд. С одной стороны, Иисус сознательно и неоднократно нарушает иудейские законы. Как то, нарушает Субботу прилюдно в синагогах (то, чего не положено по закону), а потом он сам же и утверждает, как сказано в предыдущем абзаце. Как такое возможно понять?

А, понимать это так и нужно – есть, собственно, два закона. Один – Тора, писаный закон, применяемый в Иудее во времена оны. Он обозначен здесь как «закон и пророки». Другой же «закон», это тот самый закон, который и есть истина. Его и дал Иудеям Моисей, но, Левиты впоследствии его доработали под себя.

Этот-то оригинальный Закон Моисея и исполнится весь до малейшей йоты. Его-то Иисус и пришёл исполнить. Иисус говорит: «я не пришёл нарушить вечный закон, для исполнения которого изначально написаны ваши книги и пророчества, но, пришёл научить исполнять вечный закон.

Однако, я говорю не про ваш тот закон, который называют законом Бога ваши учителя-фарисеи, а про тот закон Бога вечный, который менее чем небо и Земля, подлежит изменению», ибо Бог больше Земли.

И кстати, упоминание о том, что небо якобы может упасть, указывает, что это место редактировалось Церковью, ибо мы исходим из того, что Иисусу известны секреты небесной механики и он не может считать небо – голубым куполом, а Иудеи уже отстранены от редактирования Нового Завета – вывод: здесь видны уши Святителя Иоана Златоуста и иже с ним…

Разговоры о том, что Иисус не отрицает писаный закон, применяемый в Иудее в то время, основаны на церковной интерпретации данной идеологемы. О том, что слову «закон» в вышеприведённой цитате из Матфея, благодаря сравнению с йотою писаного закона, без всякого основания и противно смыслу слов приписано значение писаного закона – вместо закона вечного.

Но Иисус говорит не о писаном законе. Если бы Иисус в этом месте говорил о законе писаном, то он употребил бы обычное выражение «закон и пророки», то самое, которое он всегда и употребляет, говоря о писаном законе. Но Он употребляет совсем другое

выражение «закон или пророки». Если бы Иисус говорил о законе писаном, то Он и в следующем стихе, составляющем продолжение мысли, употребил бы слова «закон и пророки», а не слово «закон» без прибавления, как оно стоит в этом стихе.