Хрипач, как про себя назвал своего провожатого наш герой, не обманул, коллектор действительно оказался коротким. Тем более, когда он свернул, там было светло, конечно не так как на улице или в метро, но тени рассмотреть было можно, да и Хрипача он, наконец, сумел увидеть; его странную несуразную фигуру, отчего сразу же вспомнился Квазимодо Гюго.
(Вот с этого момента и начинается самое необычное из всей истории случившейся с нашим глубокоуважаемым, гражданином и горожанином Гаврилой Николаевичем Пеньковым.)
- Ну что - ж, мало ли какие люди бывают - подумал он и двинулся на свет идущий из дверного проема. Однако эта мысль не касалась" Помойного прыща", которым недавно именовал его "этот", обида за это оскорбление еще грызла его и не давала покоя.
Кой-как дохрамав до конца коллектора, Пеньков остановился.
Наконец-то он добрался до настоящего света, и теперь можно было свободно вздохнуть, потому что темнота уж сильно давит.
Огромный, серый из бетона, зал, который с потолка освещали около дюжины разномастных, люминисцентных ламп, пол устилали множество разноцветных, драно - грязных матрасов, а по запаху это место можно было бы сравнить со свинарником, настолько сильно был насыщен местный воздух тошнотворным смрадом.
Гаврила Николаевич хотел, было спросить, куда они пришли, и уже было, открыл рот, когда снова возникший ком перекрыл дыхание. Ведь нельзя же такому больному человеку тем более с такой тонкой нервной конституцией; эмоциональному, чувствительному видеть такие страсти - мордасти.
Кто сказал, что тьма это плохо? Кому она мешает?
В настоящий момент свет сослужил плохую службу, ведь раньше мрак скрывал вид новоявленного собеседника, а сейчас он ему открылся полностью. Гаврила Николаевич раскрыв рот уставился на Хрипача не в силах, что- либо сказать, а в голове взорвалась мысль: " монстр, урод, чудовище!"
Хрипач улыбнулся, а Пенькову показалось, что он осклабился и собирается укусить.
- Чего выпучился, пошли дело сделаешь, потом топать еще - проговорил " монстр"