Добро пожаловать в обезьянник

– Господи, кажется, у меня сотрясение!

Марион бросилась на колени рядом с мужем и запричитала:

– Дорогой мой, бедный мальчик, что с тобой приключилось?

Я взглянул на женщину, которую держал в объятиях, – жуткая, грязная старая карга с красными ввалившимися глазами и волосами как у горгоны Медузы!

– Фу! – сказал я и с отвращением отвернулся.

– Милый, – взмолилась карга, – это же я, Сьюзен!

Воздух наполнился стонами и требованиями воды и питья. В комнате внезапно стало ужасно холодно. А всего минуту назад мне казалось, что я в тропиках.

– У кого, черт побери, мой револьвер? – беспомощно вопрошал полицейский.

Рассыльный «Вестерн-юнион», которого я раньше не приметил, забившись в угол и жалобно поскуливая, с несчастным видом перебирал пачку телеграмм.

Я поежился.

– Держу пари, уже воскресное утро! – сказал я. – Мы пробыли здесь двенадцать часов.

На самом деле наступило утро понедельника.

Посыльный был потрясен.

– Воскресенье? Да я пришел сюда в воскресенье вечером. – Он беспомощно огляделся. – Похоже на хронику из Бухенвальда, вы не находите?

Предводитель Бобрового патруля, благодаря неиссякаемой энергии юности, стал героем дня. Он построил своих людей в две шеренги, управляясь с ними, точно старый армейский сержант. Пока все мы валялись, как тряпки, по комнате, подвывая от голода, холода и жажды, бойскауты разожгли камин, притащили одеяла, приладили на голову Фреду компресс, обработали бесчисленные царапины, заткнули разбитое окно и вскипятили по ведру какао и кофе.

Не прошло и двух часов с тех пор, как вырубилось электричество, а в доме стало тепло и все были сыты. Тех, кто схватил серьезную простуду – родителей, которые двадцать четыре часа просидели у разбитого окна, – накачали пенициллином и срочно отправили в больницу. Молочник, рассыльный «Вестерн-юнион» и полицейский от лечения отказались и отправились по домам. Бобры отсалютовали и удалились. Снаружи аварийная служба чинила линию электропередачи. В доме остались те, кто заварил всю кашу, – Лью, Фред и Марион, Сьюзен, Эдди и я.

Сьюзен вырубилась сразу после еды. Теперь она проснулась.

– Что это было?

– Счастье, – ответил я ей. – Несравненное, бесконечное счастье – киловатты счастья.

Лью Харрисон, красными глазами и жесткой щетиной напоминающий анархиста, лихорадочно писал что-то, сидя в углу комнаты.

– Киловатты счастья – отлично сказано! – воскликнул он. – Покупайте счастье, как вы покупаете электроэнергию.

– Хватайте счастье, как подхватываете простуду, – сказал Фред и чихнул.

Лью не обращал на него внимания.

– Это рекламная кампания, ясно? Первое объявление для волосатиков-хиппи: «По цене книги, которая может вас разочаровать, вы покупаете шестьдесят часов эйфо. Эйфо никогда вас не разочарует». А среднему классу мы врежем…

– По яйцам? – поинтересовался Фред.

– Да что с вами, братцы? – удивился Лью. – У вас такой вид, будто эксперимент провалился.

– Мы ожидали от него именно пневмонии, сопровождаемой истощением, – нахмурилась Марион.

– У нас здесь был срез всех социальных групп Америки, и мы сделали счастливыми всех до одного, – сказал Лью. – Не на час, даже не на день, а на два дня подряд. – Он величественно поднялся со стула. – Все, что нужно сделать ради сохранения жизни любителей эйфо, – поставить часовой механизм, который то включал бы, то выключал его. Владелец его так настраивает, что прибор включается, когда он приходит с работы, потом снова выключается, пока он ужинает; включается после ужина, выключается перед сном; опять включается после завтрака, выключается, когда пора на работу, потом опять включается для жены с малышами. – Он запустил пальцы в волосы и закатил глаза. – А экономия! Боже, какая экономия! Никаких дорогих игрушек для детей. За цену одного похода в кино семья может купить тридцать часов эйфо. Вместо четверти виски вы приобретаете шестьдесят часов эйфо!

– Или большую семейную бутыль цианистого калия, – продолжил Фред.

– Да как вы не понимаете? – недоверчиво спросил Лью. – Это же воссоединение семьи, спасение американского домашнего очага. Никто больше не будет ссориться из-за того, что смотреть по телевизору или слушать по радио. Эйфо хорош для всех без исключения – мы тому свидетели. По эйфо не бывает скучных программ.

Его прервал стук в дверь. В комнату заглянул ремонтник и сообщил, что электричество включат через две минуты.

– Послушайте, Лью, – сказал Фред. – Это маленькое чудовище способно уничтожить цивилизацию быстрее, чем пожар уничтожил древний Рим. Мы не будем заниматься отуплением людей, и на этом разговор окончен.

– Вы шутите! – Лью был потрясен. Он обернулся к Марион: – Разве вы не хотите, чтобы ваш муж заработал миллион?

– Нет, если для этого ему придется заправлять электронным опиумным притоном, – холодно ответила она.

Лью стукнул себя по лбу.

– Люди именно этого и хотят! Это все равно как Луи Пастер отказался бы от пастеризации молока.

– Здорово будет, когда снова дадут электричество, – сказала Марион, чтобы переменить тему. – Свет, горячая вода, насос… о Господи!