Добро пожаловать в прошлое!

– Дуйте, давайте, туда, – Демидов вытащил из шкафа высокие стаканы, блюдца, ложечки. Выхватив из пакета фрукты, направился с ними в коридор, попутно вытолкнув из кабинета опера, давая ему последние наставления.

Ксения оглядела комнату еще раз. Шкаф, сейф, стеллажи, у стены диван. Посередине – два стола буквой «т». Ничего лишнего. Деловая, рабочая обстановка.

Дверь снова открылась, Влад внес влажные после мытья бананы.

– А ты чего стоишь? – улыбнулся: – В ногах правды нет. Падай вон на стул или диван. Сок или чай? – выставил оставшееся в пакете на стол. – Кофе не предлагаю, говорят, беременным вредно.

– Спасибо, сок, – девушка присела к столу, расправила юбку на коленях. При упоминании о беременности почему-то смутилась. До сих пор не привыкла. Стыдно было.

– Ага, – он ловко открыл коробку с напитком, налил ей полный стакан. – Жуй печеньки, – надорвав обертку, подвинул упаковку со сладким лакомством к ней. Сам отошел к сейфу, вытащил стопку папок. Усевшись за стол, принялся за работу.

– Там еще творожная масса есть. Открывай ешь, – не отрываясь от бумаг, произнес негромко.

– Потом, – допив сок, Ксения, стараясь сильно не шуметь, поставила пустой стакан на стол, аккуратно смела крошки от печений, отодвинула в сторону не пригодившуюся посуду. Огляделась вокруг, глубоко вздохнула.

– Заскучала? – понимающе заметил Влад, одаривая девушку теплым, искрящимся взглядом. – Хочешь помочь мне?

Конечно же, она хотела.

– Садись сюда, – мужчина указал на стул, стоящий ближе всего к его столу. Вытащил одну из многочисленных папок из стопки перед ним. Быстро пролистав ее, удовлетворенно кивнул, взял еще одну. – Смотри, все бумаги должны быть подшиты вот в таком порядке, – он склонился над занявшей свое место Ксенией, объясняя, что за чем идет. Как же трудно было удержаться и не коснуться губами хотя бы душисто-пахнущих волос! Хотя бы на секунду! – В таком же порядке нужно переподшить вот это все, – ничем не выказывая внутренней сумятицы, сложил перед ней десятка два папок. – Ясно? Дыроколом пользоваться умеешь?

Она кивнула и раскрыла первый скоросшиватель, с воодушевлением взялась за найденное для нее занятие. Вроде, мелочь, а приятно оказаться полезной. Вынимала заполненные бланки и складывала в нужном порядке, не подшитые листы пробивала дыроколом, совсем упустив из виду опера.

А он, как завороженный, не мог отвести от нее глаз, совершенно позабыв о своих бумагах. Мужской взгляд скользнул по нежной, округлой щеке, зацепился за русую завитушку у маленького ушка, проследил за порханием пушистых ресниц. Мыслями опер устремился к алым, сочным губам, чтобы вновь ощутить сладость ее поцелуя. Внутри разгорелось знакомое томление. Мучительный, жаркий огонь желания побежал по венам, все ближе подбираясь к сердцу, оглушительно отстукивающему неровный ритм, растекся жидкой лавой по немеющим конечностям, до боли обжег пах.

– Ксюш, – позвал зачем-то пересохшими губами, не своим голосом.

Она тут же подняла глаза, посмотрела на него ясным, чистым взглядом. Даже не подозревала о том, что творилось у него внутри, какие страсти бередили душу, какие плотские желания разрывали тело.

– Банан хочешь? – предложил Влад, чувствуя себя последним идиотом.

– Банан? – она растерянно перевела взгляд на фрукты, лежащие на столе.

Не дожидаясь ее однозначного ответа, опер поднялся с кресла и, отломив кончик банана, немного очистив кожуру, протянул его ей. Получилось ли так само или им двигало что-то в тот момент, не знал. Но когда увидел, как ее нежные губы обхватили бархатистый ствол мякоти банана, почувствовал, что его повело окончательно. В голову полезли совсем уж неприличные картинки – как будто не банан у нее во рту, а… Твою ж мать! Да на хрена он эти бананы купил?!

Так и стоял истуканом, не в силах отвести от нее глаз, пока Ксения и сама не поняла, что что-то не так. Рука со злополучным бананом повисла в воздухе, на полпути ко рту, в глазах застыл немой вопрос, постепенно сменившийся подозрением с налетом испуга. Не хватало еще, чтобы ее хрупкое, непрочное доверие, подаренное ему судьбой, наверное, в качестве компенсации за последние открытия о себе, дало трещину.

– Я… покурю пойду, – натянуто улыбнулся Влад Ксении, которая сидела перед ним потупившись, потерянно блуждая взглядом по поверхности стола, – а то уши опухли, – и, матерясь про себя, вылетел в коридор, в душе надеясь, что она не заметила, что у него «опухли» не только уши.