Добро пожаловать в прошлое!

– Не знаю, доски поднимал, кажется, – неуверенно пожала плечами девушка. – Я на кухне была.

– Доски поднимал? – Демидов поднялся во весь рост, не отводя пристального взгляда от металлических шляпок. Какая-то мысль вилась вокруг, не давая ухватить себя. Зачем вскрывать пол, если ты просто решил прокрутить доски саморезами? И почему только три доски? Остальные не успел? Поддавшись внутреннему порыву, повернулся к Ксении: – Инструменты дома есть?

Через несколько минут, потраченных на вскрытие деревянной поверхности, в руках у опера оказался черный полиэтиленовый пакет, щедро обсыпанной пыльной крошкой. Как определил на ощупь Влад, внутри лежало что-то твердое и плоское формата А4. Похоже, обычная файловая папка или картонный скоросшиватель. Заглянув в пакет, он понял, что не ошибся. Вот оно – таинственное и бесценное сокровище, за которым охотился Матюшин. Досье с компроматом, из-за которого погибло уже сколько людей?

– Что это? – Ксения удивленно уставилась на полиэтилен в его руках. – Это было здесь?!

– Так, ты все посмотрела? – Демидов быстро и аккуратно упаковал дело обратно в пакет, развернувшись, окинул беглым взглядом комнату. Мала она еще вникать в такие вопросы. – Отбери что нужно, остальное, давай, или выкинем, или сдадим в какой-нибудь приют. Неимущим, что ли…

Ксения еще час копошилась в квартире, перебирая бабушкины вещи, пока Влад терпеливо дожидался ее на кухне. Впрочем, терпение было, скорее, искусственное, напускное, так как у него руки прямо-таки «чесались» вытащить на свет досье и внимательно его изучить. Что в нем такого «опасного»? Он то и дело поглядывал на часы, сдерживаясь, чтобы не поторопить девушку.

Пообещав ей в скором времени приехать на квартиру уже с пустыми коробками и бригадой ремонтников, Влад повез ее домой переодеться в новую, более свободную в талии одежду, а затем направился прямиком в отдел. Воронов не выскажет своего недовольства, что начальник оперов самовольно изменил график дежурств, но Демидов и сам понимал, что в глазах подчиненных авторитет начальства поддерживать нужно. Поэтому торопился, гнал на максимально разрешенной скорости, мысленно матерясь на слишком частые сигналы светофоров «стоп».

Но не только «находка» и возможный гнев начальника гнали его вперед. Хотелось поскорее очутиться посреди людей, чтобы не одна Ксения была рядом с ним в замкнутом пространстве машины. Выходя из квартиры бабушки, Влад, забирая у нее пакеты, случайно коснулся ладонью ее пальцев, и всю дорогу его мучило нестерпимое желание протянуть руку (благо она теперь садилась на переднее пассажирское сиденье), чтобы и дальше чувствовать в своей крепкой ладони прохладу ее нежных пальцев. Трудно становилось находиться рядом с ней. Очень трудно.

***

– Вы, че, ***, какого-то одного обдолбанного нарика скрутить не можете?! – еще на подходе к крыльцу отдела услышали Демидовы рык Воронова, перекрывающий дикий ор, раздающийся внутри. Из-за жары входная дверь практически не закрывалась, поэтому и неистовые вопли, мало похожие на человеческие, были слышны всем околачивающимся во внутреннем дворике.

У дежурки Влад с Ксенией застали малоприятную картину. Один из оперов сидел, скрючившись, на корточках, рукой зажимая правое ухо. Лицо мужчины исказила болезненная гримаса, сквозь пальцы обильно сочилась кровь.

– С*ка! – прошипел он со злостью, резво вскочил на ноги и кинулся к «обезьяннику», где за решеткой кривлялся и выкрикивал нечленораздельные звуки худой, обросший парень. По его щеке и шее была размазана кровь, струйкой вытекающая из разбитого увесистым полицейским кулаком носа. – А ну иди сюда, падла! – опер попытался дотянуться до задержанного сквозь стальные прутья. – Я тебе щас не ухо, я тебе щас башку откушу!

– Демидов, успокой его! – приказал Воронов, мотнув головой в сторону клетки. – Ты где ходишь, вообще?! – возмутился слишком громко, совершенно не замечая у себя за спиной замершую в испуге девушку. – Ты мне нужен был!

Ксения инстинктивно отступила в уголок, спряталась за спинами остальных присутствующих, среди которых были и рядовые посетители отдела. При виде пятнышек крови, темнеющих на полу, к горлу подступила тошнота. Клубящаяся в воздухе злоба закружила голову, отчетливо запахло опасностью, но, кроме нее, этого, кажется, не замечал никто.

Человека три-четыре столпились у входа, не рискуя приближаться ни к разгневанному начальнику, ни к вцепившемуся мертвой хваткой в решетку, смачно матерящемуся оперу. Второй опер только что запер клеть и еще не успел прийти на помощь напарнику. Вдвоем они бы запросто отметелили наркомана, да появление Воронова немного охладило их пыл.