Добро пожаловать в реальный мир

– Ты что, не видишь, что только зря теряешь время? Маме ты совсем до лампочки, и не могу сказать, чтобы я ее осуждала при том, какие дурацкие представления ты тут устраиваешь. Неудивительно, что ее куда больше интересует мистер Пат…

Вот тут-то папа сразу вскидывается! Глаза вылезают на лоб, челюсть отвисает. Хотя, как ни странно, выглядит он теперь даже более ошарашенно, нежели изображал с минуту назад.

– Я убегаю, – поспешно говорю я. – Не хочу опоздать на свой звездный час.

– Что ты только что сказала? – спрашивает отец, причем совсем не в той манере, как, типа, «ах, я бедняжка, совсем память потерял!».

– Ничего, – небрежно отмахиваюсь я. – Никак не припомню. Наверно, у меня тоже болезнь Альцгеймера.

Я хватаю со стула сумочку. Сегодня мне ничего с собою брать не надо, поскольку там меня полностью обеспечат и одеждой, и прической, и всем прочим. Единственное, что от меня потребовалось, – так это подняться спозаранку, чтобы успеть до папы попасть в душ. Так что на сей раз горячей воды мне хватило.

Словно торопясь пожелать мне на прощание удачи, Пискун вылезает из своего убежища, и я спешу угостить его кукурузной хлопьиной. Если бы я не боялась, что он меня укусит, я бы даже его поцеловала.

– И пока меня нет, оставь мыша в покое, – строгим голосом предупреждаю я отца. – Как ты смеешь его терроризировать!

Папа непонимающе хлопает глазами.

Тут в дверь стучат – несомненно, это Карл приехал подбросить меня до телестудии. С «Минуты славы», конечно, могли бы прислать за мной машину, но я, уже в который раз, и думать не хочу, чтобы кто-то узнал, где я на самом деле живу. И это заставляет меня всерьез задуматься о том, чтобы в самом ближайшем будущем как-то улучшить свое непрезентабельное жилье.

Я запускаю Карла в квартиру, и он сразу идет на кухню, я же беспокойно суечусь, рассовывая по местам то, что мне сегодня явно не пригодится, – словно пытаюсь отсрочить тот момент, когда нам уже понадобится выдвигаться.

– Доброе утро, Дерек, – радостно приветствует Карл моего отца.

– А вы кто? – отзывается папа, и мой друг озабоченно сдвигает брови.

– Вот только не начинай опять! – со злостью бросаю я через плечо.

Карла моя вспышка раздражения, естественно, шокирует.

– У него обнаружилась болезнь Альцгеймера, – поясняю я другу. – Так вот вдруг.

– Надо же, – качает головой Карл. – Печально слышать.

– Но есть и хорошие новости, – продолжаю я. – Синдром Туретта чудесным образом пропал.

– О, клево! – улыбается Карл.

Папа же поглядывает на нас с угрюмой злостью. И ведь правда, несмотря на наши столь откровенные провокации, от моего родителя до сих пор не вырвалось ни единого более-менее сочного ругательства.

Карл потирает ладони:

– Ну ты как? Как ощущения?

– Вся на нервах, – признаюсь ему. – Еще толком ничего не сделала, а ладони уже взмокли.

– Да брось, плёвое дело, – подбадривает меня Карл. – Проскочишь.

– Сперва бы еще дотуда проскочить, – напоминаю я.

Тут же Карл вручает мне мотоциклетный шлем.

– Мы же на скутере. Так что давай напяливай без разговоров.

И мне ведь даже не поворчать, что шлем помнет мою прическу, поскольку никакой прически я не делала. Сегодня я полностью доверюсь стилистам с телешоу – пусть делают со мною что хотят.

– Мог бы пожелать мне удачи, – говорю я отцу уже перед самым выходом.

– Удачи, – скупо буркает он.

И ведь если подумать, иду я на все эти мучения, только чтобы обеспечить лучшую жизнь своей семье – включая и моего неблагодарного папашу. Сама порой дивлюсь: зачем мне все это надо?

Глава 42

– Хочу, чтоб ты пошел со мной. – Я готова всячески умолять Карла остаться.

Он высаживает меня у служебного входа телестудии Би-би-си на стадионе «Уайт-Сити», ловко обойдя все пробки на своей – точнее, одолженной у кого-то – маленькой тарахтелке.

– Нет, лучше ты давай сама по себе, – уверяет Карл.

Не знаю, с чего взбрело ему такое в голову, но Карл вдруг исполнился уверенности, что больше не является моим счастливым талисманом, а, напротив, навевает на меня лишь плохую карму. Если честно, я предпочла бы это проверить, имея его за спиной, однако мой приятель – достаточно упертый малый, а потому, расцеловав меня и сжав в объятиях едва не до полусмерти, Карл оставляет меня стоять у заднего входа, сам же, послав мне напоследок воздушный поцелуй, отправляется прочь. У меня аж сердце сжимается, когда он неспешно катится прочь на своем скутере. Вот теперь я точно чувствую себя в полнейшем одиночестве!

Вижу несколько знакомых еще по прошлому прослушиванию лиц. Конкуренты вылезают из шикарных авто и чуть не вприпрыжку торопятся к служебному входу. У меня же нет ни малейшего желания нестись туда со всех ног – скорее чувствую такую подавленность и безнадегу, хоть горло режь. Снова все они выглядят куда более подходяще случаю, нежели я. Ну почему меня вечно раздирают сомнения и неуверенность? Потенциальная поп-звезда так не должна себя вести! Карл бы хорошенько отчихвостил меня за такое – и, наверно, именно поэтому мне так хотелось, чтобы он пошел со мной.