Добро пожаловать в реальный мир

Нас всего лишь десяток, попавших в этот тур. Из тысяч «молодых талантов» я оказалась среди нескольких избранных. Вообще-то стоило бы этим гордиться! И мне бы не мешало «зажигать» саму себя примерно такими вот речами: мол, эти господа с «Минуты славы» знают, что делают, и если я попала в финал, то уж точно не по ошибке.

И вот, таким образом «препоясав чресла свои», я подвергаюсь неприятной процедуре прохождения через охрану (ощущение, будто подписываю себе смертный приговор!), попадаю в здание корпорации Би-би-си, и меня тут же отводят в огромную студию дожидаться своей очереди на репетицию. Еще заранее ребята с телешоу попросили меня исполнить ту же, что и на прослушивании, песню – «Когда я впервые увидела твое лицо». Только если в тот раз я пела без аккомпанемента, то теперь меня будет сопровождать струнная группа студийного оркестра. От этого мне делается страшно, поскольку мне в жизни никто и никогда не подыгрывал, кроме моего любимого друга Карла. Так что, чувствую, цена успеха возрастает все больше и больше.

Сидя тихонько в стороне, наблюдаю, как идут своей чередой выступления остальных участников. Вот молоденький парнишка с чувством поет старый добрый глэм-рок; вот пугающе юная девчушка, едва достигшая половозрелой поры, исполняет непременную в любом конкурсе песню Бритни Спирс; вот приятный, прям по-соседски душевный парень елейным голосом поет что-то из мотауновской классики[47] – и нет абсолютно никого моих лет. И знаете что? Я ничуть не хуже их, и я это прекрасно знаю. У меня есть все, чтобы победить. Если я сумею мобилизовать силу воли и унять мандраж, то вполне могу и потягаться за главный приз. В принципе, единственный, кто меня серьезно озадачивает среди конкурентов – так это оригинальный бой-бэнд, поющий оперные арии.

При мысли об опере у меня душа уходит в пятки. Если бы я очень-очень постаралась, то смогла бы почти забыть, что одним из судей в жюри, перед которым мне придется выступить, будет Эван Дейвид.

Спустя несколько часов я сижу вся такая элегантная, начищенная, нализанная, прихорошенная, где надо подвыщипанная и, предположительно, уже готовая предстать перед публикой. У меня есть собственное «голливудское зеркало» и приставленная исключительно ко мне гримерша Кирсти. Мне сразу вспоминается наше последнее общение с Эваном Дейвидом после той премьеры, и я всеми силами отгоняю эти мысли, не то мне захочется плакать, а Кирсти, только что потратившая добрых десять минут, чтобы слой за слоем нанести на ресницы тушь, вряд ли будет мне за это благодарна. Кроме того, свою гримерку я делю с другими конкурсантами женского пола, а потому стараюсь все же взять себя в руки.

– Все, я закончила, – объявляет Кирсти и, взбив мне напоследок волосы, отходит, чтобы я могла собой полюбоваться.

Даже я не могу не признать, что Кирсти сумела сделать невозможное. Ей удалось, получив в руки свиное ухо, превратить его в настоящий шелковый кошелек[48]. Вижу перед собой в зеркале настоящую королеву красоты – и не могу поверить, что это я.

– Ну как, нравится?

– Очень!

Мои непослушные, вечно разлетающиеся, словно живущие своей собственной жизнью волосы превратились в каскад обрамляющих лицо блестящих локонов. Неровные обрубки на руках барной официантки теперь, благодаря чудесам акрила, вытянулись в длинные изящные ноготки. Надеты на мне, как обычно, джинсы – только теперь они дизайнерской модели, в которых все чудесным образом оказывается на нужном месте, – и головокружительной высоты каблуки, с которыми ноги у меня теперь, как у жирафа. И еще могу с полной уверенностью добавить, что никогда, ни разу в жизни я так глубоко не открывала чужим взорам свою ложбинку на груди. А нынче собираюсь это сделать аж по национальному телевидению!

Не отрывая глаз от зеркала, медленно сглатываю. Мать моя женщина! Я же вылитая поп-звезда! Настоящая поп-звезда, а не какая-то несчастная перестарка, которую разве что из жалости пустили с улицы. Теперь завсегдатаи «Головы короля» будут совсем иначе на меня смотреть. И если уж я сама себя не узнаю, то, может быть, есть шанс, что и Эван Дейвид меня не узнает? Хотя шанс этот, скажу я, очень призрачный.

Так, похоже, у меня снова сдают нервы.

Программа идет уже вовсю, а я никак не могу себя заставить посмотреть на экран. Не испытываю ни малейшего желания увидеть, что же ожидает меня там, на съемочной площадке студии. Репетиция с оркестром прошла просто блестяще, и могу лишь надеяться, что вечером, когда мое выступление будут оценивать, оно окажется хотя бы наполовину таким же классным. Я даже заметила, что одна из «одинаковых с лица» PR-девочек, когда я закончила петь, утерла слезу.

– Ферн, ждем вас через десять минут, – объявила вдруг незнакомая девица с планшетом в руках и гарнитурой на голове.