Добрыня Никитич и Алеша Попович

Текст представляет интерес как одна из самых поздних записей. Имя традиционного противника Добрыни заменено именем традиционного противника Алеши Поповича. Второй бой отсутствует. Тем не менее, несмотря на все утраты, сказительнице удалось сохранить основной настрой произведения. Очень интересны ее реплики по ходу сказывания былины. Забыта шапка «земли греческой». Вместо нее «пуховый колпак», про который Моисеева замечает: «Ну стало быть, не простой же колпак — отбить сразу-те головы».

Так же, как в ончуковском тексте, змей молит о пощаде и сулит Добрыне подарки, но у Моисеевой Добрыня расправляется с ним.

12. Добрыня и змея, Добрыня и Маринка. Публикуется впервые. Архив Кафедры фольклора МГУ, запись 1959 г., тетр. 22, № 2. Записано Г. Григорьевой и Н. Карцевой летом 1959 г. в д. Зехново на Кенозере от Авдотьи Григорьевны Болозневой, 82 лет, грамотной; с 1930 г. живет в Ленинграде, а на Кенозере проводит лето.

13—17. «Добрыня Никитич и Василий Казимирович»

Былина «Добрыня Никитич и Василий Казимирович» принадлежит к числу редких русских эпических произведений. Всего известно 23 записи: восемь вариантов записано в Заонежье (в том числе семь — от Т. Г. Рябинина и его потомства), четыре варианта — на Печоре, по три варианта — на Пудоге (все на Купецком озере) и на Мезени, два варианта — в Шенкурском уезде Архангельской губ., по одному варианту — на Зимнем берегу Белого моря, в с. Павлово Нижегородской губ., на Алтае, близ г. Барнаула.

Варианты: Гуляев, 1939, № 4; Киреевский, в. 2, стр. 83—92; Рыбников, I, № 8 (повт. Гильфердинг, II, № 80 — оба конт.); Ончуков, № 11 (конт.), 65; Марков — Маслов — Богословский, I, № 16; Григорьев, III, № 48 (352), 54 (358), 115 (419); Леонтьев, № 8; Соколов — Чичеров, № 9, 39 (конт.), 97 (повт. Астахова, БС, II, № 134; П. И. Рябинин-Андреев, № 5 — все три конт.), 102, 108 (конт.); И. Г. Рябинин-Андреев, прилож., № 6; Былины Печоры и Зимнего берега, № 69; архив ПИЯЛИ, разр. III, оп. 1, колл. 2, № 39 (конт.). Своеобразной обработкой былины является казачий рассказ о пребывании на Яике Добрыни Никитича и Василия Касберыча в книге: И. И. Железнов. Уральцы. Очерки быта уральских казаков, т. II. СПб., 1888, стр. 248—262. О более широком распространении былины в пределах Русского Севера свидетельствуют ее фрагменты, включенные в виде вставок в былины «Добрыня и змей», «Добрыня и Алеша», «Михайло Потык» и др., см., например, Рыбников, I, № 28 (повт. Гильфердинг, II, № 150 и стр. 486—488); Рыбников, II, № 113 (повт. Гильфердинг, I, № 6); Гильфердинг, I, № 40 и т. II, № 79; Марков, № 100 и др. Этими вставками певцы мотивировали отлучку героя (Добрыни, Потыка и др.) и описывали ее.

Малое число текстов сочетается с повышенной вариативностью в деталях. Это, вероятно, явилось следствием того, что былина подверглась разрушительному действию времени основательнее, чем некоторые другие произведения русского былевого эпоса. В текстах Марков — Маслов — Богословский, т. 1, № 16, и Леонтьев, № 8, имя Василия Казимировича заменено Дунаем, а в тексте Григорьев, III, № 115 (419) — Васькой Пьяницей.

Трусливой и нерешительной политике князя, посылающего татарскому князю «дани-выходы», в былине противопоставляется смелость и решительность богатырей, их сознание собственной силы, культурного и военного превосходства над врагом[90].

По приказу князя Василий Казимирович отправляется с «данями-выходами» для царя Бутеяна Бутеяновича. Несмотря на унизительность такого посольства, Василий проявляет личное мужество и перед татарским царем не теряет собственного достоинства русского богатыря. Царь хочет погубить посла. Для этого он предлагает ему состязания: игру в шахматы, стрельбу и борьбу. По его мнению, русские обязательно должны потерпеть поражение. Но Василий полон веры в русскую силу, он надеется на своего спутника богатыря Добрыню Никитича, который выходит победителем во всех состязаниях. Былина дополняет ранее сложившийся образ Добрыни: он замечательно играет в шахматы, метко стреляет из лука, является отличным борцом. Состязание переходит в открытый бой. Богатыри избивают вражеское войско. Испуганный царь отказывается от права на дань и, в свою очередь, соглашается платить дань Владимиру.

Описания подобных состязаний нередки в сказках и героическом эпосе, когда рассказывается о борьбе за невесту. Здесь этот мотив приобретает совершенно новое, политическое звучание.