Дочь часовщика

Князь уже встал с места и направлялся к выходу, слегка волоча ноги. Алиса Снежная шла рядом и что-то шептала взволнованно. Авдеев шел чуть позади. Издалека глянул на Катерину, подмигнул. Испортил все настроение. Если его можно было испортить еще больше, конечно.

В холле студенты остановились у портрета графа Орлука. Неизвестно, почему он висел в Академии, но говорили, перед тем, как стать вампиром, граф некоторое время был ректором Немуского университета.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Красивый мужчина, – тихо произнесла Виви.

– Был, – поправил ее Хрустов.

– Бледный очень, – внесла Катерина и свою лепту.

– И глазами сверкает нехорошо, – добавила Лина Сокурова, подходя к ним.

Они рассмеялись. Лина явно робела, присоединившись к чужой компании, но Виви разрядила напряжение, крикнув:

– Пойдемте в снежки играть!

Схватив Лину под руку, она понеслась с ней к выходу в сад. За ней заспешил Хрустов.

Катерина бросила последний взгляд на портрет. Холодные голубые глаза смотрели сквозь нее в пустоту. Граф Орлук ожил, но что он теперь? Чего желает? Никакие снежки не позволят им забыть о нем.

Но они забыли. Забыли на целых два восхительных часа, пока носились по саду, кидаясь снежными шариками, спотыкаясь, падая в сугробы и гоняясь друг за другом. Мороз бодрил, придавал сил, румянил щеки и сплачивал.

Но самым приятным было завершение вечера в гномьей большой семье. Целый клан их обслуживал Академию – убирался в доме, в саду, готовил и стирал белье.

Что за чудесная это оказалась семья. Как уютно было в натопленной кухне. И как вкусно пах приготовленный тетушкой Дженокри мясной пирог.

Они расселись вокруг огромного стола, зажав в руках горячие кружки с шоколадом.

– Студенты никогда сюда не заходят, – говорила тетушка Дженокри, разрезая очередную порцию, – брезгуют.

– А можно мы будет заходить почаще? – отвечала ей Лина. – Если, конечно же, не стесним вас.

– Заходите, когда пожелаете, – улыбнулся ей старейший гном, дед Маснобик. – Мы гостей любим.

Хрустов смотрел вокруг горящими глазами и, видимо, уже обдумывал новую главу магистерской.

– В Немусе гномов практически нету, – обратился он к деду. – Во всяком случае, я никогда не встречал.

Старый гном выслушал его с улыбкой, протянул кружку молодой гномихе – налей, мол, – и задумчиво начал:

– Гномичьи кланы по всему миру рассеяны, молодой человек, но селимся мы только в горных местах. Добываем руду, золото, драгоценные камни. Да что только не добываем. А тут у нас малахитовые рудники были.

– В кабинете князя красивая малахитовая ваза стоит, – восторженно воскликнула Лина.

– Да, князь те времена помнит, хоть и редко нас тогда навещал. А заправляла всем тут кузина его, Мария.

Катерина навострила уши. Та женщина на портрете. Может, Машенька все таки ее дочь или внучка? Но почему тогда ее в прислугах держат?

Маснобик задумался, вернулся мысленно в прошлое.

– Суровая была женщина... да и сейчас есть, наверное. И не уважала никого. Даже Деву гор обидела. Поставила тут чудовищ этих...

– Паровые машины, – прошептала Дженокри.

– Паровые машины, – кивнул дед Маснобик. – Дева осерчала и рудник уничтожила. Страшное вышло землетрясение. Сколько тогда полегло, и наших, и людей, сколько в шахтах осталось.

Дед пошамкал морщинистыми губами, вспоминая.

– Вроде и не так давно было, а без рудника мы в ничто превратились. Осталось только сюда, в Академию слугами идти.

– А почему Мария пошла против Горной девы? – спросила Катерина.

– Силы свои перееоценила и, как говорят, князю назло еще. Любил он эти рудники и Проклятый Бор и гору Высокую. Все тут любил, хоть и редко наведывался. А она изничтожила. Сразились они тогда знатно. А может причина была в другом...

Он вдруг осекся и замолчал.

Дженокри бросила на него предостерегающий взгляд.

– Как же они сражались... – сказала она. – Искры летали, молнии, жуть, и дым коромыслом. Мы тогда в лесах отсиделись.

– В конце оба в барсов превратились и порвал ее князь тогда знатно. Мария еле ноги унесла, в Бездну бежала. Через весь лес до границы с Бездной кровавые следы тянулись.

Старики погрузились в воспоминания и замолчали.

– А Авдеев? –  спросила Виви.

– Павел Авдеев? – дед Маснобик засмеялся, – так он мелким совсем был, даже помладше князя. Им тогда по девятнадцать или двадцать годочков было.

Странно было представлять князя Бестужева таким молодым, страстным. Сражающимся за справедливость. Или, за что они там, на самом деле, сражались. Значит и Мария эта таинственная – снежный барс.

Катерину начало клонить ко сну, но и уходить тоже не хотелось. Так что засиделись они у гномов допоздна. Наслушались историй и легенд. Пойми только, что в них правда, а что вымысел.

Во дворе, у служебных построек почему-то сидели князь с Авдеевым. Устроились на низенькой деревянной скамейке и переговаривались вполголоса. Их ждали что ли? Катерина хотела незаметно проскользнуть мимо, но Авдеев окликнул ее.

Она неохотно к ним приблизилась.

– Как идет ваше обучение, Катерина? – спросил князь.

– Я стараюсь, – мрачно ответила она.

– Не боитесь ехать в Заставу?