Дочь часовщика

– Именно Авдеева я и боюсь больше всего, – Катерина расстроилась.

И сразу вспомнила, как он пытался втереться к ней в доверие.

– Совершенно напрасно, – покачала головой Лина. – Он тебе не сделает ничего дурного. Если ты с ним и свяжешься, то только по собственной воле.

Катерина рассмеялась.

– Значит не свяжусь никогда.

Но сколько ни расстраивайся, ничего все равно не изменится. Поняв эту простую истину, Катерина решила успокоиться и не думать больше об Авдееве, о Заставе и о прочих неприятностях.

Потому она и начала каждый день окопываться в библиотеке с Хрустовым. Он отрастил окладистую бородку и сразу стал похож на семинариста-жреца. За глаза многие его звали купчишкой, но Хрустов не реагировал. Редкой внутренней силы человек.

Катерине нравилось здесь заниматься, слушать треск огня в огромном камине и наблюдать за хлопьями падающего за окном снега.

В остальном же ее жизнь была тяжкой.

В остальном же ее жизнь была тяжкой. В Немусе боевые маги учились метать молнии и огненные шары с первых курсов, а у нее в руках огонь просто потухал. Впрочем, как обычно. Но Авдеев заявил, что колдует она «бессистемно», в том и причина.

– Павел Андреевич так и выразились, – пожаловалась Катерина Хрустову. – Сами же они стреляют огнями с божественной точностью и даже не без элегантности. Как же меня раздражает этот осел.

– Не понимаю, зачем они заставляют тебя приручать огонь. Ты же больше по воде и воздуху, – удивился Хрустов.

– Потому что для меня еще не составили индивидуальную программу и я пока прохожу общие базовые предметы и практику, – печально ответила ему Катерина.

И еще, Катерина все никак не могла понять – добрый Авдеев или злой. Как-то все вместе. Вчера он несколько минут орал на нее, потому что она не удерживала силу больше часа. Сразу выдыхалась. Но в Немусе не просили дольше.

– Вас явно переоценили, – кривя губы, заявил он ей после урока.

Расселся за лекторским столом, прямой, с солдатской выправкой.

Приятно, что не стал говорить этого при других студентах. Специально задержал и сидел, смотрел с осуждением. И Хрустов, и даже Волынские показывали намного лучшие результаты. Но у Катерины не получалось лучше. Отпустили бы они ее уже домой.

– Я тут не по собственной воле, – хмуро ответила ему Катерина.

Как же она ненавидела зал для практических занятий.

Он не имел окон. Стены до самого потолка покрывали огнезащитные панели, специально придуманные, чтобы молодые маги не разнесли все вокруг в щепки или не убили кого, пульнув из окна огненнным шаром.

А Авдеев целую вечность ее мучает, заставляя управлять огнем. В Немусе их никогда не неволили, позволяли самим выбирать оружие. А лучше всего Катерине сосульками кидалось. Как дротиками.

Он вдруг смягчился, встал, заложил руки за спину и даже с жалостью на нее посмотрел.

– Вас семья сюда прислала, да? Но разве вы не рады возможностям?

– Нет, – Катерина его побаивалась, конечно, но решила высказать все как есть. – Я и в Немусе учиться не хотела, но отец заставил. Я замуж хотела выйти.

Авдеев удивленно поднял брови, рассмеялся.

– Что вы тут нашли смешного? – рассердилась она, но подальше все таки отошла.

– А почему не вышли?

– Жених ведьму не захотел.

– А с чего он решил вас в ведьмы записать? – он явно забавлялся и страшно ее этим злил.

Катерина уже пожалела, что разоткравеничалась с этим оборотнем.

– Потому что я в июле сад заморозила, – пробурчала она недовольно.

– И планы ваши матримониальные порушились, – он сделал несколько шагов в ее сторону.

– А дара у меня никакого нету! – взволнованно продолжила Катерина и отступила от него на шаг.  – Это все случайно вышло. Я даже и не помню толком ничего.

Он слегка наклонился вперед, внимательно ее выслушав. Потом почесал лоб и посмотрел так, будто недоразумение какое-нибудь разглядел.

– Дар у вас есть, но что-то с ним не так. Видимо, вы сами его подавляете. Уверены, что в магини идти не хотите. Вот и портачите. Не можете управлять огнем, что понятно, стреляйте льдом. Но вы же ничего не делаете! Даже в Немусе у вас были результаты. А как сюда прибыли – окончательно перестали стараться.

– Не смейтесь, Павел Андреевич, – Катерина опустила глаза. – И отпустите. Не буду я магиней.

– Будете, куда денетесь.

– Не буду, – твердо ответила Катерина и посмотрела ему в глаза.

Страшно было ему перечить. Но упрямство перевешивало.

– Ну вы и фрукт, Войнич, – произнес он наконец, взял ее за подбородок и посмотрев в глаза, произнес веско, чеканя слова, – идти против воли князя не советую, обломает ведь упрямство ваше ослиное.

Она отклонилась назад и он убрал руку. Но в глаза смотреть продолжил. Страшный все таки человек этот Авдеев. Сам смеется, а глаза жесткие. А иногда безумные... и блестят нехорошо. Все таки не права Лина. Бояться его нужно и даже разумно.

Он вернулся за стол.

– И поймите, здесь вам не дом, и даже не Немуский университет. Вы думали, все забыли про труп учителя физкультуры? Нет, не забыли и ведется расследование. У него в кармане была обнаружена ваша фотография, Войнич. И в кармане у Майкова тоже. А Майкова кто-то обратил в вампира. Вы улавливаете связь?