Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме

Корри никогда не думала о том, чтобы лишить себя жизни; скорее, она наблюдала за своими товарищами по несчастью и глубже заглядывала в свою собственную душу. «Некоторых горе учит молиться, – писала она позднее. – Иных оно ожесточает. Жесткость – это защитный механизм, который временами искушал и меня. Если человек не может вынести вида окружающих его страданий, он пытается соорудить доспехи вокруг своего сердца. Вместе с тем жесткость делает людей нечувствительными к добру и благу».

Даже Бетси не имела надежной брони от всепоглощающего отчаяния. Однажды утром, когда 28-й барак мучился в очередной перекличке в половине четвертого утра, в темноте прозвучала сирена. Испуганные женщины бросились обратно в относительное тепло барака, но обнаружили, что он заперт. Страдания на морозе никто останавливать не собирался.

Одна женщина попыталась влезть в барак через окно, но женщина-полицейский лагеря поймала ее и начала бить. Скорей всего, обезумев от сцены побоев, умственно отсталая девочка, стоявшая прямо перед Корри, потеряла контроль над кишечником и обкакалась. Охранники жестоко избили и ее. Затем в двери барака начала биться пожилая женщина, умоляя впустить ее. Охранник отказался; женщина потеряла сознание и упала на землю.

Бетси в отчаянии обняла сестру: «О, Корри, это даже хуже, чем ад».

Для Корри выживание в этом аду несло одну единственную радость: плодородное поле для взращивания Евангелия, повсеместное распространение надежды. В особенности, она считала необходимым помогать молодым девушкам. Койки в бараке 28 были выстроены так высоко, что на самой верхней кровати нельзя было сесть, не задев потолок. На этих койках обычно жили самые молодые и проворные девочки, и они начали расшатывать и перемещать доски, чтобы можно было сесть прямо. Эта платформа и стала Ареопагом Корри[62], там она обучала и свидетельствовала о Христе перед десятками своих сестер по несчастью, которые охотно собирались вокруг нее, надеясь получить мудрый совет.

Корри знала, что непрекращающиеся страдания заставляют каждого заключенного задумываться о серьезных жизненных вопросах. Почему Бог допускает существование зла? Как можно было допустить создание такого кошмарного места, как Равенсбрюк? Какие жизненные проявления необходимы для счастья?

Бетси мыслила общо, во всем усматривая Божье провидение, однажды она сказала Корри: «Вся твоя жизнь была лишь подготовкой к работе, которую ты выполняешь здесь, в неволе, – и к работе, которую ты будешь выполнять после».

Корри тоже во всем усматривала провидение и видела в своем прибывании в лагере определенную миссию. Однажды девушка сказала ей: «Конечно, нет никакой ошибки в том, что Бог направил мою жизнь через Равенсбрюк. Здесь, впервые, я по-настоящему научилась молиться. Здешние страдания научили меня тому, что в жизни человека никогда не бывает все в порядке, если он полностью не доверился Иисусу. Я всегда была довольно набожна, но были и некоторые области моей жизни, из которых Бог был полностью исключен. Теперь Он – единственное мерило всего, что я делаю».

Другая девушка выразила похожие чувства: «Пока я здесь не оказалась, я не осознавала серьезности жизни. Если я выйду на свободу, моя жизнь изменится, я благодарю Бога за то, что он послал меня в Равенсбрюк».

Корри часто просили прочитать Библейское послание группе слушательниц в другой части барака, и она никогда не отказывала.

Как-то в воскресенье она проповедовала целых девять раз.

Богослужения Корри процветали; здоровье Бетси ухудшалось. Ко второй неделе декабря мороз как-то навредил ее ногам. Часто по утрам они совсем отнимались, и Корри с чьей-то помощью несла ее на перекличку. Бетси так похудела, что уменьшилась до размеров ребенка. Пока по пятому разу зачитывались имена, Бетси не могла потопать ногами, чтобы разогнать кровь, поэтому, вернувшись внутрь, Корри растирала ей ступни и руки.

Несколько дней спустя Бетси проснулась, не в силах пошевелить и руками, полностью парализованная. Корри бросилась к охраннику. «Пожалуйста! Моя сестра больна! Я умоляю вас, она должна попасть в больницу!»

«Встань по стойке смирно. Назови свой номер».

«Докладывает заключенная 66730. Пожалуйста, моя сестра больна!»

«Все заключенные должны явиться для подсчета. Если она больна, мы должны это зафиксировать».

Одна женщина помогла Корри вынести Бетси. Они долго тащились по снегу, и на полпути к больнице Корри увидела, что у двери образовалась очередь, тянущаяся аж за угол здания. У одной стены на снегу лежали трое заключенных, скорее всего, уже мертвые. Корри не могла оставить сестру на произвол судьбы, поэтому они отнесли ее обратно на перекличку, а затем снова уложили в постель.

Корри попыталась утешить ее, но говорила Бетси уже с трудом: «Лагерь, Корри… Но мы… на нас долг», – бормотала она.

Бетси немного передохнула и договорила: «Будет так хорошо наблюдать, как все поправится. Люди могут научиться любить у цветов».