Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме

Корри чувствовала, что пришло время выполнить эту миссию. Она начала выступать в церквях, клубах и частных домах, рассказывая всем, кто был готов слушать, через что прошли она, Бетси и ее отец, и что они узнали о вере и прощении. Наконец, она описывала, как Бетси представляла себе создание специального оздоровительного учреждения для эмоционально травмированных людей.

После одного такого выступления к ней подошла элегантно одетая дама. Корри узнала ее – госпожу Биренс де Хаан – ее дом в Блумендале считался одним из лучших в Голландии. Госпожа де Хаан уточнила, живет ли Корри все еще в старом доме на Бартельйорисстраат; Корри подтвердила. Тогда она и не подозревала, что мать госпожи де Хаан часто посещала Бейе, встречаясь с тетей Корри, Танте Янс, для обсуждения благотворительной работы. «Я вдова, – рассказала госпожа де Хаан, – и у меня пятеро сыновей задействованы в Сопротивлении. Четверо живы и здоровы. О пятом мы ничего не слышали с тех пор, как его увезли в Германию». Далее она предложила помещение для проекта Бетси, пригласила Корри взглянуть на здание.

Поместье, особняк на пятьдесят шесть комнат, окруженный гигантскими дубами и садами, превосходил самые смелые и фантастические представления. «Сады мы запустили, к сожалению, – сказала госпожа де Хаан, – но я думаю, с ними можно поработать. Вам не кажется, что выжившим заключенным могло бы пойти на пользу выращивание растений?»

Корри потрясенно молчала.

Она посмотрела на гигантские окна и взяла себя в руки. «Есть ли внутри деревянные полы с инкрустацией и широкая галерея вокруг центрального зала?»

«Так вы у нас бывали?!»

«Нет. Я услышала об этом от… – Корри замолчала, не зная, как лучше преподнести пророческие видения Бетси.

«От кого-то, кто у нас уже был, да?» – «Да… От того, кто уже здесь был».

Войдя внутрь, госпожа де Хаан провела рукой по богатым панелям. «Обратите внимание на резьбу по дереву!»

Корри улыбнулась, вспомнив, что сказала Бетси в Равенсбрюке: «Наш дом должен быть красив и элегантен, вплоть до деревянной отделки! Всё потому, что людям, которым мы собираемся помочь, понадобится такая эстетичная обстановка: они должны забыть этот унылый лагерь».

Так Корри нашла место для воплощения мечты Бетси.

* * *

В субботу, 5 мая, в деревне Вагенинген немецкий генерал Йоханнес Бласковиц сдал войска, оккупировавшие Голландию, британско-канадскому генералу Чарльзу Фоулксу. Прибытие первой канадской армии ожидалось в Харлеме со дня на день, и голландские флаги взвились по всему Гроте Маркт.

В воскресенье утром Корри отправилась в Грот-Керк: скамьи были забиты прихожанами до отказа. Состоялась первая служба в освобожденной Голландии, и под звуки органа Мюллера прихожане пели:

Если бы Бог не был с нами
и не укрепил нас в нашем строю,
Как скоро мы пали бы
и исчезли с лица земли.

После заключительной молитвы орган заиграл «Вильгельмус», национальный гимн и мелодию, исполнение которой привели к аресту Петера. Многие пели, но другие, как Корри, отсидели молча. Вместе с толпой она вышла из церкви и услышала выстрелы. Мгновение спустя она увидела несколько машин, летящих по центральной улице. Сидящие внутри них немецкие солдаты стреляли во всех, кто попадался им на пути. Корри, в числе прочих, кинулась в укрытие на соседнюю улицу. Немецкая армия капитулировала, но в стране по-прежнему было опасно.

Два дня спустя, 8 мая, канадцы освободили Амстердам и Харлем. Ганс и Миес снова зашли в Бейе, чтобы навестить Корри, которая занималась установкой мемориала Касперу тен Буму в витрине своего магазина. Они восхитились выставкой: под портретом своего отца Корри разместила несколько фотографий, сувениры и Библию, открытую на 91-м псалме – достойная дань уважения великому человеку.

После объятий и обмена воспоминаниями Ганс, Миес и Корри решили присоединиться к празднующей толпе на Гроте Маркт. Тысячи людей радовались и пели, из каждого окна гордо красовались красно-бело-синие флаги.

Война закончилась. Торжествующие Нидерланды, как и большая часть Европы, были опустошены. Во время войны погибло более 200 000 нидерландцев, включая 16 000 умерших от голода, а также бесчисленное множество евреев. Тысячи голландских мужчин, которых отправили работать на немецкие фабрики, таких как Кик тен Бум, пропали без вести. Как бы то ни было, восстановление прежнего уровня жизни и разрушенных городов планировалось на годы вперед.