Дочь Деметры

— Зевс и Посейдон почувствовали, когда дядюшка выпустил свою силу, — опять влез Гермес, — а Арес заметил, что он оставил вахту. За последние триста лет такого не случалось ни разу.

— И стоило делать это из-за какого-то клона, — закатила глаза Деметра: она, кажется, уже успокаивалась. — Не думала, что ты настолько неразборчив в связях.

Кора недоумённо моргнула, пытаясь вникнуть в суть изменившихся претензий Деметры: три секунды назад её волновали только растения, а теперь вдруг начали беспокоить связи Аида Кроновича.

Танат перехватил взгляд Коры и снова склонился к её уху:

— Не слушай, это нервное. Сейчас Асклепий закончит с тобой и даст ей успокоительное.

— А может… — зашептала Кора, пытаясь сказать, что она уже почти в порядке (за исключением жуткой головной боли от нахлынувших воспоминаний), и медик может с чистой совестью переключаться на мать, но тот ласково погрозил ей пальцем и велел сидеть молча. И, желательно, перестать дрожать, как будто её вот — вот запихнут в автоклав на дополнительное переваривание.

— Смотри, Зевсу надоел этот цирк, — хмыкнул Танат с таким видом, как будто его основной задачей было отвлекать Кору от мрачных мыслей.

Тем временем капитан Зевс отодвинул Гермеса в сторону и принялся раздавать указания:

— Спокойно. Не нервничаем, говорим по очереди! Сестра, ты первая. Объясняй.

Зевс ткнул палец в грудь Деметры, и та — к огромному удивлению Коры — послушалась и принялась излагать длинную и драматическую историю о том, как она всю жизнь мечтала о дочери. Но завести её традиционным путём не получалось в силу каких-то неявных причин, связанных с её силой и плодородием, поэтому Деметра принялась экспериментировать с различным генетическим материалом.

Определив желаемый облик «дочери», она попыталась вдохнуть в неё жизнь, но не сумела наделить получившегося клона душой. Со следующей Корой у неё тоже ничего не вышло. И с новой тоже. И с новой.

Когда их семья решила переселиться на другую планету, Деметра не смогла расстаться с мечтой о дочери. В условиях ограниченности ресурсов ей пришлось приспособить Кору к работе в оранжереях. Весной, летом и осенью клоны помогали в хозяйстве, а календарной зимой, когда большая часть растительности засыпала или отправлялась в утиль, Деметра пускала Кору на подкормку для орхидей.

— Это многое объясняет, — негромко сказал штурман, быстро взглянув в сторону Коры.

— Простите, — прошептала девушка. — Простите, я должна была сказать сразу, — она закрыла лицо руками и съёжилась, прижавшись к автоклаву.

Секунды на две — потом это замечательное соседство начало её нервировать. Асклепий отошёл, и Кора встала, цепляясь за Таната, чтобы не упасть, если голова вдруг начнёт кружиться.

— Мне только не совсем ясно, сестра, — в голосе Аида Кроновича хрустел лёд, — ты каждый раз ей об этом рассказывала?

— Я что, похожа на садистку? — вскинулась Деметра. — Они почти никогда не знали! Я… я заказала специальный автоклав в виде анабиозной капсулы, чтобы мои девочки не боялись! Кора, не отворачивайся! Как ты узнала?

— Подслушала твой разговор с Гермесом, — призналась девушка.

— Вот, видишь! Они не знали. Просто спокойно ложились и засыпали, без страха и боли.

Кора вздрогнула, вспоминая горячий туман, заполняющий лёгкие. Боль действительно была не всегда — только последние несколько раз. Если, конечно, не считать её снов.

Деметра продолжала рассказывать — о том, как клон Коры перерабатывали в раствор, и этот питательный субстрат служил прекрасной подкормкой в оранжереях. К весне же она создавала новую Кору, и цикл начинался заново.

Мать продолжала эксперименты на протяжении нескольких десятков лет, но ни один из клонов так и не смог противостоять программе и обрести душу. Потому, что каждая Кора, какой бы живой она ни казалась, покорно ложилась в автоклав, как и было приказано.

— И эта тоже не исключение, — резюмировала Деметра. — Она всего лишь клон! Клон!

Кора съёжилась, избегая смотреть на мать — слушать это было невыносимо; Танат мученически вздохнул; Аид Кронович покачал головой:

— Ты ошибаешься. Кора — живая.

— Можем сделать анализы, — предложил Асклепий, Арес с Гермесом закатили глаза, молчащий до сих пор адмирал Посейдон иронически предложил позвать Д.Дж. Смита, чтобы сразу приступить к расчленению.

Но Зевс смотрел только на брата — и штурман ответил:

— Я вижу это абсолютно точно, — сказал он. — И ещё. Вчера я дал ей гранат.

Деметра схватилась за сердце; Зевс — за голову; Арес дико захохотал; Посейдон бросил трезубец и сделал попытку сгрести Аида в охапку; Танат прикрыл крылом нижнюю половину лица; Асклепий раскрыл чемоданчик и принялся в нём шумно рыться, и только лицо самого штурмана, осталось непроницаемым.

— Я дал ей гранат, и она взяла четыре зерна, — твёрдо сказал Аид Кронович Зевсу. — После чего пошла и легла в этот проклятый автоклав. Спасибо Гермесу, что мы успели в последний момент. Пожалуйста, Кора… — теперь он смотрел прямо на неё, — не делай так больше.

Он подошёл к Коре, протянул руки, и девушка уткнулась носом в его мундир.

— Вы очень сердитесь?..

— Нет.