Дочь хаоса

Харви взглянул на нее сквозь свою кошмарную челку.

– Он на тебя похож.

– Неужели? – Пруденс всмотрелась в младенческое личико брата. – Да. Возможно.

Отец на нее был ни капельки не похож. Никто из тех, кто был близок к Пруденс, не был на нее похож.

– Только подводки на глазах не хватает, – язвительно вставил Ник. – Но ничего, погодите, подрастет.

Охотник расхохотался. Пруденс, неожиданно для самой себя, тоже. Они с охотником обменялись сконфуженными взглядами.

– Вещие сестры – это такая музыкальная группа, да? – спросил охотник, немного помолчав.

Да, только не музыкальная, а группа грешниц. Пруденс кивнула.

– Круто, – смущенно сказал охотник. – А ты солистка? Певица?

– Да, я пою, – призналась Пруденс.

Охотник о чем-то задумался.

– Ребята, хотите остаться на ужин?

– Да, – тотчас же ответил Ник.

– А! – вскричала Пруденс. – Так это ты готовишь лазанью!

– Ты о чем? – недоуменно спросил Харви.

Пруденс отпихнула его:

– Разве тебя не учили не кормить бездомных собак?

Она слышала про медовые ловушки. Может, у людей бывают и лазаньевые ловушки. Кто их знает, на какую еду они заманивают.

Пруденс понимала, как это может подействовать. В Академии невиданных наук студентов кормили впроголодь, чтобы они не теряли остроты ума и восприятия. Ведьмы с самого рождения были голодными, жадными до власти, до пищи, до бессмертия, до темной славы. Пруденс иногда думалось, что Сатана запрещает ведьмам любить, потому что если ведьма полюбит, то отдастся любви с той же самой всепоглощающей алчностью.

Приказ Сатаны оберегал ее от слабостей, которые обычно губили людей. Какой позор – униженно вымаливать крохи привязанности, как нищий на пиру. Уж лучше совсем отвернуться от любви.

Ведьмы должны всегда быть голодными. Она поймала себя на мысли: интересно, чем он их накормит, если они останутся, и еще сильнее разозлилась из-за того, что хотя бы на миг задумалась об этом.

– Чего ты добиваешься? – спросила Пруденс у охотника. – Хочешь подружиться с ведьмами? Не смеши меня. Я же вижу, что ты терпеть не можешь Ника.

Оба устремили взгляд на Ника. А тот сунул руки в карманы и стоял с непроницаемым лицом.

– Бывает, – чуть не поперхнулся Харви.

Пруденс победно улыбнулась Нику.

– Конечно, бывает. Он красивее тебя и сексуально харизматичнее. Хотя это совсем не трудно – быть сексуально харизматичнее тебя…

– Спасибо, – буркнул охотник на ведьм.

– Ему подвластна магия. Он понимает Сабрину. Он может сделать для Сабрины все, даже то, что тебе и не снилось. Разве эта мысль не сжигает тебя изнутри? В тебе нет ничего, что нужно ведьмам. Ты проведешь остаток своей жалкой короткой жизни, зная, что прикоснулся к магии и никогда не сможешь ее вернуть.

При звуке имени Сабрины Харви вздрогнул, как от удара. Словно повесил мишень – вот оно, мое слабое место! И показал Пруденс, куда именно надо вонзить нож.

– Потому ты и попросил нас остаться? – вопросила она. – Потому что очень соскучился по магии? Или соскучился по компании? Как печально.

Охотник посмотрел на нее, и глаза его были полны жалости:

– Ого. Кто тебя обидел?

Пруденс не была под действием сыворотки правды. И не имела нужды отвечать: многие, очень многие.

Вместо этого она сказала:

– Тот, кто меня обидит, получит сдачи. Я не останусь на ужин.

– Понятно, – протянул Харви.

Пруденс проплыла к двери, не дожидаясь, пока решимость ослабнет. По дороге потянула Ника за рукав. Он стал было сопротивляться, потом посмотрел на склоненную голову человека и смирился.

На прощание Пруденс с веранды добила охотника последним метким выстрелом:

– Теперь ты понимаешь, что ведьмы опасны? Или нужен еще один урок? Запомни: я могла бы тебя уничтожить. И когда-нибудь, возможно, так и сделаю.

Ведьма и два чародея растворились в ночи, исчезнув из жизни Харви.

Рабыня Сатаны, легендарная ведьма 28 декабря, вечер Сабрина

Ведьма никогда не боится идти в одиночку по ночам через лес. Лес для ведьмы – дом родной. Луна расстилала передо мной серебристую ледяную дорожку, которая привела меня прямо к домику мисс Уордвелл.

Я постучала. Сразу вспомнилось, что у нее над дверью всегда висела подкова. Свалилась, наверное.

Мисс Уордвелл широко распахнула дверь. За спиной у нее горел свет, и казалось, что в домике поселилась падающая звезда. Длинный шлейф атласного платья волочился за ней по пятам, как змея.

– Это ты, любовь моя? – крикнула она громовым голосом. Потом ее огромные зеленые глаза мигнули и сфокусировались на моем лице.

Эхо ее оглушительного голоса стихло. Свет за спиной затрепетал.

– Ой, – сказала она. – Сабрина. Гм. Прости мой всплеск эмоций.

Она помахала рукой с огненно-красными ногтями, и свет в глубине стал еще тусклее. Теперь я разглядела, что в комнате горел один-единственный камин. Искры вихрем улетали в черную мглу дымовой трубы. На полу возле кресла виднелось багровое пятно. Должно быть, она расплескала красное вино.

Или, зная ведьм, может, и не вино вовсе.

– Я вас прекрасно понимаю, – заверила я.