Дочь хаоса

Ответом ему была лишь тишина в доме да тающий снег за окном. Харви пошел за курткой. Не хватало еще, чтобы Ник Скрэтч учил его, что делать, а что нет.

Ведьма и жертва 30 декабря, утро Пруденс

Ранним утром, еще затемно, Пруденс пришла в сумрачный класс. Там ее должны были ждать Ник и Сабрина. Она окинула свирепым взглядом чучела сов и карты потустороннего мира. Настроение было так себе.

Ее больше не отвлекали ни тетя Зельда, ни надежды на будущее. Хотелось поскорее найти и уничтожить тех людишек, которые посмели задеть ее, а еще хотелось узнать, в какие неприятности впутала их Сабрина на этот раз.

Она села за стол, достала зеркальце в форме черного лебедя и посмотрелась. Лицо, как обычно, без малейшего изъяна, однако это не добавило радости.

И тут, на редкость некстати, явился Плутониус Пан.

– Привет, Пруденс! Я вот что подумал…

– Сомневаюсь, – буркнула Пруденс.

– Можешь замолвить за меня словечко?

– Мои сестры на тебя ни секунды не потратят, – резко отшила Пруденс.

– Нет, я не о твоих сестрах, – продолжал Плутониус. – Не обижайся, но они сироты. Не из тех, с кем я бы стал искать инфернального контакта.

Пруденс очень медленно опустила зеркальце.

– А до тебя мне, понятное дело, далеко как до луны! – поспешно добавил Плутониус, как будто льстивыми словами в адрес Пруденс мог загладить обиду, нанесенную сестрам. – Ты дочь первосвященника, и никто не сомневается, что он скоро тебя признает! Но мне бы хотелось попытать удачи с Сабриной Спеллман.

Пруденс фыркнула.

– Знаю, она дочь прошлого первосвященника и принадлежит к семейству Спеллман, – продолжал Плутониус, моргая белесыми ресницами. – Но она… сама знаешь, у Сабрины много изъянов. К несчастью, она полукровка.

Пока Плутониус говорил свою речь, у него за спиной медленно открылась дверь. В класс неслышно просочился Ник. Он услышал последние слова Плутониуса, и Пруденс с удовольствием отметила, как изменилось его лицо.

– Бедняжка Сабрина, – проворковала Пруденс.

Приободренный Плутониус кивнул:

– Так что, если взглянуть с другой стороны, я окажу ей честь. У Сабрины не хватает качеств, которые чародей обычно ищет в ведьме. Она склонна сбиваться с пути неистинного, да и распутница из нее так себе. Ей нужна твердая рука.

Было бы прикольно посмотреть, как Сабрина отшивает Плутониуса, но Пруденс сомневалась, что ей выпадет такая возможность. Глаза Ника метали молнии.

– И ты считаешь, эта рука будет твоей? – сладким голосом спросила Пруденс. – Ты не в курсе, что ею интересуется Ник?

– Ник Скрэтч? – в голосе Плутониуса послышалось благоговение. – Он что, серьезно? Мог бы найти себе и получше.

Пруденс с трудом сдерживала смех.

– Да, мне кажется, он совершенно серьезен.

– Ого, – выдохнул Плутониус Пан. – Ну, конечно, для меня будет высочайшей честью делить ее с Ником…

На этих словах Ник схватил Плутониуса за шиворот, встряхнул, как крысу, и швырнул на пол. Начался период интенсивного сотворения чар и пронзительных воплей. Пруденс весело напевала себе под нос.

В классной комнате бушевала все более жестокая магия, в темных стеклах отражались пурпурные молнии. По полу растекались лужи крови.

Пруденс это наскучило, и она вышла. Через несколько минут за ней последовал Ник. Он зевал.

– О Люцифер, сын утренней зари, слишком ранний час для такого общения, – пробормотал он.

Пруденс же привыкла, что мальчишки, живые игрушки, будили ее ни свет ни заря, а теперь она вставала к братику. Какие же слабаки эти чародеи.

– Ты его убил? – чисто из праздного интереса осведомилась Пруденс.

– Не стал. – В глазах Ника блеснуло темное разочарование. – Это не понравится Сабрине и тому человеку.

– А откуда они узнают?

– Честность, я слышал, штука очень важная, – ответил Ник.

– Начитался этих дурацких книг, нахватался нелепых идей.

Ник опять зевнул. У него на манжетах была кровь, но она только улучшила его внешний вид. До чего же он ужасен! Пруденс пришла в восторг.

– С тобой все нормально? – Он покосился на нее, словно стесняясь своего вопроса. И правильно.

– Что? – осклабилась Пруденс. – Разумеется. А, ты хочешь проявить заботу? Какая гадость. Побеспокойся лучше о себе, ведь это ты связался с тем охотником. Скоро в твою жизнь врежется второй метеор.

Кажется, это удивило Ника. Он пришел в замешательство, как будто сам не замечал, что с появлением Сабрины их спокойная жизнь катится в тартарары.

– Ты о чем?

– Сам подумай, – сказала Пруденс. – У пар, которые долго встречаются, обычно появляется что-то общее. И Сабрина, и охотник на ведьм – это невинное личико, нарисованное на мешке ошалевших змей. Сабрина, она какая? «В чем дело, тетушки? Вы всего лишь просите, чтобы я соблюдала ваши грешные традиции? Давайте я лучше брошу вызов Сатане и разрушу до основания весь наш образ жизни!» И ее охотник не лучше: «В чем дело, Сабриночка? Мир темной магии, о котором я не подозревал? Застрелю-ка я своего братца-зомби!» Обычные ребята дольше размышляют над заказом в кафе, чем этот – над своим решением. Он не похож на нормальных людей.