Дочь княжеская. Книга 3

сЧай усмехнулся, подумал, и все же снял рубашку. Хрийз заставила себя не бледнеть и не шарахаться от страшной раны, перевязанной наскоро, какой-то тряпкой, очевидно, бывшей когда-то верхней рубашкой, и магией. Девушка чувствовала магию в бурой повязке, не смогла бы разобраться детально, какую именно. Но магия там была. Именно благодаря ей сЧай не истек кровью раньше и мог не умирать от дикой боли сейчас.

— Больно вам? — жалостливо спросила Хрийз.

— Терплю, — отозвался сЧай. — Не переживай, ша доми! Это всего лишь рука, не голова. Выберемся отсюда, Сихар мне новую вырастит. Она умеет.

— О да, умеет, — обрадовалась Хрийз новой теме. — Она мне глаза вырастила тогда, помните?

— Помню.

Между ними встала совместная память о том страшном льде в прошлом году, когда Хрийз порвали волки. Вот ведь, не лучший день в ее жизни, а странная какая- то благодарность к нему имеется.

Хрийз расправила на коленях ободранный рукав. Стала выдергивать испорченные, скрученные, оплавленные нити. Они уже ни на что не годились, оставалось их только выбросить. Хорошо, что рукав обрезало не в плече, а ниже локтя. Сплести мешочек для культи было из чего, а то, прямо скажем, Хрийз понятия не имела, где взять материал для стеклянной нити. Нить она, спасибо аль-нданне Весне, научилась уже делать очень хорошо; пригодилось умение.

— Вот, — сказала она через время, протягивая отремонтированную вещь, — возьмите.

сЧай взял, надел на себя. Хрийз критически осмотрела, бережно выдернула торчащую нитку:

— Вот так лучше.

— Лучше, — улыбнулся ей сЧай.

— Вы ведь не умрете? — спросила у него Хрийз горько.

Он покачал головой:

— Не умру.

Но она поняла, что он сказал бы это в любом случае, даже умирая у нее на руках от смертельных ран.

Дикий птичий крик разорвал тишину: над черным озером летел Яшка! В компании с дочкой. Как нашел?! Хрийз прижала фамильяра к сердцу и не отпускала, а он, раньше бы вывернувшийся из рук, сам льнул к хозяйке, обнимал крыльями, прижимался головой, хрипел что-то отчаянное. В путанных его мыслях жили огонь, ненавистный враг, которого следовало рвать когтями и клювом до изнеможения, ярая радость от того, что нашел хозяйку. Дочка его моталась над озером и гневно орала, потом исчезла, и появилась спустя час — со здоровенной рыбой в лапах.

Где добыла, как — вопрос. Но, прямо скажем, вопрос праздный. Главное — добыла. И принесла людям…

Лилар вернулась, когда ее никто уже не ждал. Привела с собой около двух десятков детишек-моревичей ясельного возраста, семерых ребят постарше, двоих подростков и троих нянечек. Собрала всех, до кого смогла дотянуться, кого хватило ей сил протащить через портал. Хотя бы так, чем вовсе никак… И выдохлась, истратив весь свой резерв.

Теперь она спала беспробудным сном, копила силы, и Хрийз до жути боялась, что Лилар больше не проснется никогда. Такое случалось. Девушка утешала себя тем, что в словах оракула условием смерти был правильный поступок, то есть, именно сейчас смерть Лилар не грозила. Но, честно говоря, утешение выходило слабеньким…

Млада живо рекрутировала мальчишек на охоту. Они уходили куда-то пещеры за три от основной и возвращались с рыбой. Рыбу толкли в кашицу прямо в сыром в виде и кормили ею малышей, те не жаловались. Хрийз очень обрадовалась, когда увидела Юфи.

Юфи повезло безумно. Рядом с ясельниками она оказалась случайно. Буквально, мимо плыла! Помогла их при уходе через портал организовать, кстати. Вообще, Юфи прекрасно ладила с детьми, и они любили ее, собирались вокруг стайкой, резвились от души. Маленькие! Они не понимали, да и не могли понять, всю серьезность происходящего. Для них все это было лишь игрой, и ничем больше. Сердце сжималось в тугой яростный ком, готовый взорваться в любую минуту, от одной мысли о том, что с такими малышами могли сотворить враги!

Мила, как Ходящая-по-Грани, приносила новости. Город стоял. Взять его не удавалось. Но силы защитников таяли, а на помощь извне рассчитывать не приходилось. Сосновую Бухту взяли в кольцо, южные кварталы города были захвачены и разрушены. Лилар чудом успела спасти сына и всю его группу. Спаслись ли остальные, оставалось неизвестным.

Горы, где укрылись беглецы, обстреливали с моря. Пришлось уйти еще глубже, и пещерная жизнь без солнца и воздуха начала сказываться: все чаще одолевала апатия, нежелание делать что-либо. Хрийз понимала, что долго они так не продержатся, но решительно не знала, что делать дальше. Яшка с дочкой находили лазы, вырывались на свободу, и Хрийз порой очень четко видела глазами фамильяра по-весеннему светлое море, солнце в небе, хищные серые корабли врага, ходившие вдоль берега. Там дремала в длинных тонких стволах орудий смерть, а в каютах сидели важные желтоволосые капитаны, решали, что им делать и как им быть.

Хрийз ненавидела их усталой, отчаянной злостью. Пришли — незваными! С оружием. Калечили детские души ради своих артефактов. Каждый выстрел, каждый выплеск боевой магии Потерянных Земель, оплачен был такой неимоверной ценой, что рвалось сердце от ненависти и боли.