Дочь моего друга (СИ)

Отстраненно, словно это делаю не я, а кто-то другой, прокручиваю диалог. Стандартные фразы, которыми обмениваются Демид и человек, которому он поручает убить папу. Своего лучшего друга.

Демид сухо информирует о местах, где чаще бывает отец, о заведениях, которые он любит. Все, все для того, чтобы было удобнее, проще. Легче. Убить…

Здесь нет ни одного неверного слова, Демид знает привычки папы лучше чем наверное мои. Слезы стекают к подбородку, но я не вытираю их. Высохнут. А эти короткие строки лишний раз напоминают, как я когда-то была счастлива. И еще была счастлива, пока верила Демиду.

Невольно мелькает, что лучше бы я всего этого не знала. Лучше продолжала бы верить.

Достаю флешку, снимаю перчатки, прячу в сумку.

В коридоре слышится звук шагов, я узнаю их с первой же секунды. Моя душа хочет сжаться в комок, только не может. Потому что ее нет.

Сейчас у меня в груди один сплошной острый, неповоротливый осколок льда. И когда он ворочается, царапая острыми углами мое истекающее кровью сердце, хочется выть от боли.

Распахивается дверь, заставляю себя поднять голову и посмотреть во все еще до ужаса любимое лицо, в глаза, которые я любила целовать. Просто так целовать, от переполняющей нежности.

Сейчас ее не осталось ни во мне, ни в этих глазах, черных как самая темная ночь.

— Что ты делаешь, Арина?

Молчу, в горле образовывается огромный тесный ком, который не дает ни вдохнуть, ни ответить.

— Я спрашиваю, что ты блядь делаешь? — из-под сведенных бровей сверкают черные молнии.

С трудом сглатываю перекрывший горло комок.

— Скажи, Дем, — получается почти беззвучно, приходится повторить. — Скажи, почему ты просто меня не убил?

* * *

Демид

Я ожидал услышать все что угодно, но только не это. Морщусь, зачем-то переспрашиваю, как будто не расслышал.

— Что? Что ты сказала?

Хотя все расслышал на самом деле.

— Зачем оттащил от края ямы на похоронах папы? Почему не дал мне свернуть шею? Так бы было намного проще. Всем.

— Что за чушь ты несешь, Арина? — мотаю головой. Она поворачивает ноутбук ко мне экраном, и я вижу собственный мессенджер, открытый на переписке.

Смотрю на диалог, и до нутра пробирает холодом. Если фразы от меня это чей-то явный полет фантазии, то ответы моего неизвестного собеседника навечно отпечатаны у меня в подкорке кровавыми буквами.

Мой первый крупный проеб, из-за которого я чуть не сломал себе жизнь. Ошибка, которая обошлась мне слишком дорого, и из-за которой меня до сих пор крепко держат за яйца братья Айдаровы.

И кто-то очень грамотно ею воспользовался. Не хочу даже думать, что они нарушили наши договоренности. Но тогда блядь откуда?..

— Откуда это здесь взялось? — хрипло спрашиваю, с трудом отрывая взгляд от экрана.

— Не надо, Демид, не выставляй меня совсем уж идиоткой, — она страдальчески кривится. — Ты нанял киллера, чтобы убить папу, а переписку удалил.

Беру себя в руки, хотя больше всего сейчас хочется ебануть ноутом о стену.

— Это старый диалог, Арина, — я даже дышу носом, чтобы казаться спокойнее. — Точнее, его часть. Кто-то подсуетился и слепил это, чтобы меня подставить. Аккаунт взломан.

— Ты хочешь сказать, что никогда не нанимал киллера? И не планировал убийство своей мачехи Ясмин Айдаровой? — смотрит она на меня взглядом-приговором.

— Да блядь, Арина, — закатываю глаза, — причем здесь это?

— Скажи правду, Демид, — она смотрит почти с мольбой.

— Это было давно, — отвечаю нехотя, — я был зеленым идиотом, поэтому попался.

— И это единственное, о чем ты жалеешь? — поджимает губы Арина. — Ну конечно, сейчас ты сделал бы все более профессионально.

— Хуево у тебя получается язвить, малыш, — качаю головой, понимая, что сам себя закапываю. — Но разве это повод считать, что я заказал Глеба?

— Ты мне лгал, — чуть слышно говорит она, — все время лгал. Зачем? Попросил бы, я бы и так тебе все отдала.

— В чем я тебе лгал? — меня начинает это раздражать. Я зачем-то оправдываюсь в том, чего не совершал.

Ответ вгоняет меня в полный ступор.

— Ты говорил, что не знаешь Виолетту, а сам спал с ней до того, как она стала встречаться с отцом.

— Малыш, ты бредишь? Или просто меня разыгрываешь?

Но вид у Арины никак не соответствует виду человека, который устраивает розыгрыши. Лицо бледное, губы дрожат. Говорит, а сама пальцы заламывает.

Моя запутавшаяся заблудившаяся девочка.

Берет свой телефон, поворачивает ко мне экраном.

Блядь.

Растираю руками лицо, поднимаю его к потолку, изо всех сил сдерживая рвущийся из меня поток мата.

Камера. Там была камера. Как я сразу не догадался? Подстава можно сказать по классике. А я как дятел повелся на ебучие документы.

— Малыш, — опускаю голову, упираясь лбом в сложенные ладони, — это было недавно, буквально на днях. Когда я ночью вернулся, помнишь? Ко мне в баре подошла Виолетта, попросила подняться с ней за документами. Со мной охрана была, они подтвердят. Я вошел в номер, а она изобразила приступ астмы. Я ее на кровать положил и ингалятор из сумки достал. Все. Спроси моих парней. Я впервые в жизни увидел ее на тех фото, что ты мне показала.

— Я спрашивала, — мертвым голосом отвечает Арина, — Дениса.