Дочь священника

Довольно быстро и просто Дороти развила в них привычку самостоятельно мыслить. Она заставила их писать эссе, придуманные ими самими, а не переписывать бессмыслицу о птичках, чирикающих на кустиках, и цветочках, появляющихся из бутончиков. Она пошла в атаку на основы арифметики и научила маленьких девочек умножению, а учениц постарше подвела от деления в столбик к простым дробям. Трое из них даже дошли до разговора о десятичных дробях. Вместо “Passez-moi le beurre, s’il vous plaît” и “Le fils du jardinier a perdu son chapeau. она обучила их основам французской грамматики.[85] Обнаружив, что ни одна из девочек не знает, как выглядят страны на земном шаре (хотя некоторые из них знали что Кито – столица Эквадора), она вдохновила их на создание контурной карты Европы из пластилина на куске трехслойной фанеры – копия в масштабе из атласа. Дети с большим удовольствием делали карту. Они всегда шумно требовали разрешить им продолжать работу над ней. И потом весь класс, за исключением шестерых самых маленьких девочек и Мэйвис Уильямс, специалиста по крючкам, увлёкся чтением «Макбета». Ни одна из этих девочек никогда раньше ничего в жизни не читала по собственному желанию, за исключением, разве что «Гёрлз Оун Пейпер».[86] Несмотря на это, они с готовностью принялись за Шекспира (как и все дети, если не испортить Шекспира анализами и разборами). Труднее всего было учить их истории. До этого Дороти даже не представляла, как трудно детям из бедных семей просто составить представление о том, что такое история. Любой человек из более высокого социального сословия, как бы плохо он ни был образован, вырастая, всё-таки имел представление об истории. Он мог представить себе римского центуриона, средневекового рыцаря, представителя знати восемнадцатого века; такие понятия как Античность, Средние века, Возрождение, Промышленная революция, возможно, не совсем верно, но всё же отзывались в его сознании. Но эти дети пришли из дома, где нет ни одной книги, и от родителей, которые рассмеются от одной мысли, что прошлое имеет значение для настоящего. Они никогда не слышали о Робин Гуде, никогда не играли в «кавалеров» и «круглоголовых», никогда не задавались вопросом о том, кто создал Английские церкви и что означает Fid. Def на пенни.[87][88] Изо всей истории выделялись только два персонажа, о которых они все, почти без исключения, слышали, – это Колумб и Наполеон. Бог знает почему. Возможно, по той причине, что эти имена встречались в газетах гораздо чаще, чем имена других исторических деятелей. Казалось, они заполонили все детские умы, как Твидлдум или Твидлди, закрыв весь остальной исторический рельеф.[89] Одна десятилетняя девочка на вопрос, когда был изобретён автомобиль, неопределённо ответила: «Около тысячи лет назад. Колумбом».

Дороти обнаружила, что некоторые девочки постарше проходили учебник «Сто страниц истории» аж по четыре раза, от Боудикки до Первого юбилея, но забыли всё до единого слова.[90] Не сказать, чтобы это имело большое значение, так как учебник этот по большей части лгал. Дороти начала весь курс со времени вторжения Юлия Цезаря, и поначалу пробовала брать книги из публичной библиотеки и читать их детям вслух. Но этот метод не пошёл, так как дети не могли понять того, что не объяснялось им одним – двумя словами. Поэтому она делала всё, что могла, рассказывая своими словами и опираясь на свои непрофессиональные знания, перефразируя прочитанное и доводя это до сознания детей. Она билась над тем, чтобы картины прошлого вошли в печальные маленькие головки, и, что всегда было ещё труднее, пробудили в них интерес. Но в один прекрасный день её осенила замечательная идея. Она купила рулон простых дешёвых обоев в обивочной мастерской и начала делать с детьми историческую таблицу. Они отметили на бумаге века и годы, и в соответствующих местах приклеили метки – вырезанные из иллюстрированных журналов картинки: рыцарей в доспехах, испанских галеонов, печатных станков, железнодорожных станций. Эта опоясывающая класс, прикрепленная к стенам таблица, по мере того как количество меток увеличивалось, стала своего рода панорамой истории Англии. Дети загорелись таблицей ещё больше, чем контурной картой. Дороти заметила, что они всегда оказывались более сообразительными, если приходилось что-то делать, а не просто учить. Зашёл даже разговор о создании карты мира из папье-маше размером четыре фута на четыре, если Дороти удастся «уговорить» миссис Криви разрешить подготовить папье-маше – хлопотный процесс, к тому же понадобятся вёдра воды.