Дочь того самого Джойса

– Я спрошу его обо всем этом на следующем уроке, – пообещала я. – Но он точно холост. Он очень холост. – Я посмотрела на Киттен и многозначительно приподняла брови. А потом напомнила ей, что теперь у нее есть поклонник и что Сэнди питает симпатии ко мне и не раз приглашал меня куда-нибудь с ним выйти.

– Но мы же знаем, что твое сердце принадлежит мистеру Беккету, – шепнула Киттен мне на ухо. – Хотя я нахожу Сэнди очень привлекательным.

Как только Сэнди объявил начало представления, все тут же перестали разговаривать и скрипеть ящиками. Граммофон заиграл марш, и Сэнди вывел на манеж своего шпрехшталмейстера. За этим последовал ряд трюков, некоторые из них артисты исполняли с помощью Сэнди – он подталкивал, тянул, дул, поднимал и ронял своих маленьких артистов, а другие с помощью моторчиков и сложной хитроумной системы шкивов. Целый час мы наблюдали за миниатюрными акробатами и акробатками, пожирателями огня, дрессировщиками и их львами, а Сэнди снабжал представление комментариями на своем ломаном французском. Когда на арене появился лев, Сэнди замолчал и издал страшный рык. Киттен то и дело улыбалась и громко с удовольствием аплодировала после каждого номера. Стелла склоняла голову то к одному плечу, то к другому, стараясь понять, как Сэнди заставляет свои фигурки двигаться. Я сидела, гордо выпрямив спину, как мать, которая смотрит на своего юного талантливого сына.

Во время перерыва Стелла вскочила с места, чтобы лучше рассмотреть натянутый канат и трапеции, на которых висели акробаты с пальцами-крючочками. Усевшись обратно, она заметила:

– Очень интересно и очень умно придумано. Завораживает. Сразу видно, что он инженер.

– После он учился на художника, – защищая Сэнди, возразила я. – Он точно так же талантлив и в рисовании, и в живописи. Ты бы видела его наброски животных! Он делает их пером и чернилами. Я столь многому у него научилась!

Стелла посмотрела на меня с сомнением.

– Но это то, в чем он по-настоящему гениален. Он понимает, как использовать пространство и движение. И цвета – взгляните только на эти гирлянды флажков! Чем он еще занимается?

– Он сделал скульптуры Жоана Миро и Жозефины Бейкер – из проволоки, – неуверенно проговорила я. – Он называет их проволочными портретами. И кажется, у него была выставка в Нью Йорке в прошлом году. Или в позапрошлом?

Во втором отделении мы, как околдованные, следили за тем, как клоун надувает воздушный шар. Сэнди приделал к его спине резиновую трубочку и дул в нее сам. Когда шар надулся, в воздух взлетел акробат, и все ахнули от восхищения и зааплодировали. После этого на арену вышли дикие лошади, которые выглядели как мягкие игрушки на колесиках, ковбой и танцовщица. Сэнди потянул за невидимый ремень, и лошади остановились и принялись гарцевать на месте, отчего танцовщица подпрыгнула и повисла на обруче, а ковбой полетел вверх тормашками. Зрители вели себя все более шумно, они вошли в раж, и перед каждым новым номером некоторые начинали топать ногами и кричать «браво!». Когда изящная акробатка наконец-то свалилась с трапеции головой вперед, ее юбочка задралась и показались крохотные ягодицы. После этого разразилась такая какофония аплодисментов и криков, что Сэнди был вынужден объявить конец представления, пока зрители окончательно не вышли из себя.

Мы шли к трамвайной остановке, хихикая, а порой начинали смеяться в полный голос. Но когда мы свернули на бульвар Монпарнас, Стелла испортила мне настроение расспросами про Беккета. Ей хотелось узнать, почему я не пригласила его посмотреть на цирк Сэнди и почему Париж обсуждает нашу помолвку, хотя, в сущности, она еще не была объявлена. Киттен тут же встала на мою защиту.

– Мистер Беккет явно обсуждал с кем-то свои планы, но пока еще не нашел подходящего момента, чтобы сделать предложение.

– Он кажется таким сдержанным. Вряд ли такой человек, как он, скажет о помолвке сначала кому-то постороннему. – Стелла смотрела прямо перед собой; ее взгляд прилип к линии горизонта.

– Именно так и есть, – заметила Киттен. – Он так жутко, чертовски стеснителен, что никак не может набраться храбрости. Я думаю, тебе следует ему помочь, Лючия.

– Что ты имеешь в виду? – Стелла повернулась к Киттен и нахмурилась.

– Я хочу сказать, что Лючии нужно помочь ему преодолеть застенчивость. Он никогда не решится, если они будут все время проводить в обществе мистера и миссис Джойс.

– Ты думаешь, мне необходимо остаться с ним наедине? – медленно спросила я. Я ничего не рассказывала Киттен о нашем подогретом виски уроке танцев с Беккетом. Она бы наверняка этого не одобрила. А после того, что мне наговорила мама, я не вынесла бы и капли порицания.

– Конечно! Как бедняга может сделать тебе предложение, когда твой папа следит за каждым твоим движением? Да он даже не может тебя поцеловать!

– Но вы же оставались когда-нибудь наедине? Не всегда же с вами твои родители? – Стелла все так же смотрела вперед.