Дочь торговца шелком

Она отправляла отцу записки с просьбами, чтобы он или Сильвия пришли к ней, но появлялась только Лиза, которая помогала в ванной, приносила еду и огорчалась, когда видела ее в таком состоянии. На четвертый день Николь научилась немного справляться со страхом, больше он не сковывал ее. Ей не хотелось даже мыться или одеваться, но Лиза помогла. После ванны она заплела волосы Николь в косы. Та дрожащими руками подавала ей резинки. Будничные дела не спасали от паники, но Николь стало проще справляться с первыми признаками: холодным потом, дрожью, гудением во всем теле.

От отца ответа не пришло. Столкнувшись с непоколебимым молчанием, Николь мерила комнату шагами. Должен быть выход! Чан вернется через три дня, а она не придет на встречу. Ей стоило хотя бы появиться там, пусть она и не готова оставить все позади. Несмотря на то, как с ней поступили, она не могла уехать. Неужели Чан намекал на это, когда говорил, что в магазине небезопасно? В нынешнем мире тот оставался единственным светлым пятном. Как же сейчас хотелось там оказаться, насладиться ароматом шелка и камфоры. Она убедит Чана, что никому не расскажет про туннели, но еще оставался экспорт в Хюэ. Она могла бы уехать туда.

Все тело ломило от мысли, что именно Марк сообщил Сильвии о визите Чана. А сестра все передала Жиро. Но если в ее заточении виноват Марк, правда ли он волновался за ее безопасность или просто выполнял долг агента ЦРУ, который желал пресечь распространение коммунизма? Он упомянул, что хочет узнать о планах Вьетминя, совсем как Чан, который желал выпытать намерения французов.

Не в силах избавиться от мыслей о предательстве, Николь все больше отчаивалась. Почему все не может быть так, как раньше? Ответ она знала: французы создали свою империю на спинах вьетнамцев – Чан показал ей это. Конечно, и среди французов встречались хорошие люди, которые не злоупотребляли властью и верили в общую цель, но она никогда не простит отца за то, что он сделал в подвале того отеля.

Как-то днем к ней пришла Лиза, и Николь решила вновь спросить о дне своего появления на свет. Все так или иначе возвращалось к этому моменту. Прежде Лиза отказывалась это обсуждать, но сейчас села на кровать и пообещала рассказать правду.

– Когда Сильвия появилась на свет, твоей матери пришлось туго, а с тобой было и того хуже. Роды длились слишком долго и начались раньше срока.

– Почему? Что произошло?

Лиза закрыла глаза.

– Твоя мама уезжала на выходные, но решила вернуться пораньше и увидела то, чего не должна была видеть.

Николь нахмурилась.

– Ты уверена, что хочешь знать? – спросила Лиза.

– Конечно.

– Твоя мама поднялась в их с отцом спальню, – Лиза помедлила, – и застала его в постели с другой.

– Боже! С кем? Кто это был?

– Горничная.

Николь покачала головой:

– Я не верю!

Лиза заморгала:

– Мне очень жаль.

– И что было дальше?

– Твой отец выгнал горничную из дома, потом из спальни твоей матери раздались рыдания и крики. Я сказала ему, что ребенок на подходе, но он мне не поверил и запретил подниматься к ней. В последнее время они не слишком хорошо ладили. Она часто болела, а он считал ее мнительной. Обращался с ней ужасно, а она в самом деле была слаба.

– Он любил мою маму?

– Вначале просто души в ней не чаял, но на него легли все тяготы смешанного брака. Он повторял, что твоя мать просто ищет внимания. Когда все стихло, я подумала, может, он и прав.

– Но он ошибся?

– Стало неестественно тихо. Я ослушалась его и, когда пошла наверх… – Лиза молча посмотрела на Николь. – Ты уверена, что хочешь это услышать?

Николь кивнула.

– Chérie, кровь была повсюду. Я вызвала доктора и, конечно, помогла ребенку появиться на свет. Но для твоей матери было слишком поздно. Она потеряла много крови. Прибыл врач, заторопился в спальню вместе с твоим отцом, но она уже умерла.

У Николь перехватило горло.

– Чувство вины совершенно его раздавило.

Николь зажмурилась и вжала кулак в ладонь другой руки.

– И понятно почему.

– Это его сильно изменило. И всех нас.

Последовала тишина, но Николь хотела знать больше.

– Что сказал доктор? Мог ли он спасти ее, если бы его вызвали раньше?

– Возможно. Он сказал, что сразу отвез бы ее в больницу, но не мог гарантировать, что она выжила бы.

– Это не моя вина, да?

– Вовсе не твоя. Ты была младенцем. Если кого и следует винить…

– Так это моего отца.

У Николь заложило уши, она будто снова тонула. Знай она все это раньше…

– Я хотела, чтобы он взял тебя на руки, но он даже не посмотрел в твою сторону. Ты была такая крохотная, и я опасалась за твою жизнь. Наверное, ты напоминала ему о том, что он натворил.

Николь не могла мыслить ясно.

– В доме началась неразбериха. Твой отец пропадал по несколько дней кряду, иногда брал с собой Сильвию. Кому-то следовало заниматься ежедневными делами, и я держала тебя на кухне возле себя, пока ты чуть не подросла. Жених не стал меня дожидаться.

– Должно быть, ты сердилась на меня.

– Что ты, дорогая. – Лиза посмотрела на нее. – Никогда в жизни. Ты была такой милой. И забавной. Я воспитывала тебя, как своего ребенка.

Николь смахнула с глаз слезы.