Дочь Туллы

– Ты поедешь одна. Без воинов, без слуг, без обоза, без вещей. Только со своим безмозглым братом.

Она, пересиливая свой гнев и обиду, смиренно произнесла:

– Позволь мне хотя бы взять с собой Софи.

Он кивнул.

– Хорошо.

Она подняла на него свои большие голубые глаза. Она глядела на него без всякой неприязни, а скорее задумчиво или даже печально. Будто ей хотелось крикнуть ему: "Не отпускай меня, пожалуйста! Не отпускай". Словно она чувствовала, что за стенами города таится смертельная опасность для неё, что где-то там, в сумерках каменистых равнин бродит маленькая черноволосая девочка с темными глазами и обломком материнского копья в ожидании их встречи. И ещё ей подумалось о её частой недавней тошноте, о том что может быть стоит ему сказать что-то об этом. Но она ничего не сказала и отвернулась.

39

Синни и Брон покидали поляну уже далеко за полдень.

Синни всё-таки упросила бригана дать ей урок владения мечом. Но быстро выяснилось, что толку в этом мало. Она пыталась колоть и резать мечом брата как ей показывали, но для её тоненьких рук это оружие пока ещё было слишком великим и тяжелым. Удары выходили совершенно никчемными, дрожащими и корявыми. И Брон сказал, что пока она такая соплячка ей лучше за место меча использовать подходящую деревяшку, чтобы хотя бы научиться правильно двигаться и держать руку. А потом предложил вернуться к ножу. С ножом дело пошло лучше. Синни вполне проворно и ловко прыгала, наступала и отскакивала от воображаемого врага, то и дело то тут то там нанося ему удары. Потом Брон вручил ей подходящий кусок ветки вместо ножа и она под его руководством принялась тыкать ею уже самого бригана. Он терпеливо и нудно показывал и объяснял ей куда лучше всего бить и как разрезать нужные места. И Синни также терпеливо и усердно вонзала в него ветку и разрезала ею его ноги, руки и даже шею, насколько могла дотянуться. Только когда она совершенно вымоталась и сама отстала от Брона со своим нетерпеливым стремлением постичь это кровавое искусство, он ещё раз развел костер, они еще раз перекусили и потом уже отправились в путь.

Уходя с поляны, Синни оглянулась и посмотрела на труп Хальфара.

– Ты так и оставишь его?

– Эта мразь не достойна ни огня, ни земли, – равнодушно сказал Брон. – Пусть его сожрут мухи и вороны.

Синни по плотней закуталась в меховой плащ и подумала, что бриган прав, гнусный норманн не заслуживал никакого уважения, даже после своей жуткой смерти.

Теперь Синни чаще ехала в кузове повозки, вольготно валяясь на своем меховом плаще, глядя в низкое прозрачное небо и неторопливо размышляя о самых разных вещах. Лишь иногда, когда ей становилось совсем уж скучно, она перебиралась на переднюю скамейку и садилась рядом с Броном, заставляя его сдвигаться в сторону.

– А как её зовут? – Спросила Синни, глядя на массивный круп рыжей кобылы.

Бриган долго молчал, но девочка больше никак не подстегивала его к ответам, кажется окончательно привыкнув к его манере. Она терпеливо ждала что он скажет, при этом теперь каким-то шестым чувством зная ответит он вообще или промолчит.

– Никак, – лениво сказал он.

– Тогда давай звать её Алата, – предложила Синни, вспомнив имя любимой лошади из своего счастливого детства, когда оно ещё было счастливым.

– Давай, – легко согласился Брон.

Синни покосилась на него. Он всё-таки казался ей очень странным. В первую очередь тем что почти всегда так или иначе соглашался с ней и отвечал чуть ли не на все её вопросы. За всю её жизнь ни один взрослый не вёл себя так с ней. Все они в той или иной степени всегда давали ей понять где её место и если она с их точки зрения зарывалась тут же, образно говоря, щелкали её по носу. Брон же вроде бы относился к ней более открыто и прямолинейно, как будто воспринимая её как равную. И Синни в своей наивности и детском простодушии готова была даже вообразить, что имеет какое-то влияние на него.

За время пути он несколько раз останавливался и куда-то уходил в сторону ближайших скал, а пару раз всходил на высокие холмы и стоял там, замерев и глядя куда-то вдаль. Синни ни о чем его не спрашивала, она вообще старалась теперь не раздражать его лишними расспросами. Она как-то спросила его довезёт ли он её прямо до самого Лингхольма и Брон в своей привычной лаконичной манере ответил: да. И Синни полностью поверила ему. Она всё ещё не знала как ей должно относится к этому беспощадному, судя по всему очень жестокому, ужасно изуродованному, пожилому, с её точки зрения, мужчине из совершенно, на её взгляд, дикого кровожадного горного племени, но в глубине души всё больше верила что он друг и начинала осторожно привыкать к этому.

Когда начало темнеть, Брон свернул с открытой равнины предгорий прямо в лес. И проехал ещё немного прежде чем остановился.

Спрыгнув с повозки и размявшись, Синни заявила, что пойдет собирать хворост для костра, но Брон отрицательно покачал головой.

– Что? – Не поняла Синни.

– Костер не нужен.

– Почему?

– Огонь и дым выдадут нас.

Синни с немым вопросом в глазах с тревогой уставилась на него.

– Кто-то едет за нами, – спокойно сказал Брон.