Дочь Волдеморта

— Палочка здесь, — пробормотала Гермиона, вытаскивая свое оружие. — Но он очень силен!

— И всё же он еще не запечатал выхода.

— Нельзя убивать его — Генриетта…

— Да ты и не сможешь его убить. — Люциус быстро выглянул из потайного коридора. — Поттер стоит в дверях и злорадствует, — скоро заговорил он, — считает себя всесильным, и вознамерился ехидничать, глядя на нашу кончину. Кадмина, посмотри на меня. — Он снова тряхнул ее за плечи — стальные глаза сверкали в красном зареве, а голос зазвучал уверенно и спокойно, с глубоким убеждением: — Ты очень умная и сильная ведьма, — проговорил он. — Удивительная. Не такая, как все другие. А твое главное достоинство, Кадмина, — это умение понимать. Иногда должно пройти много времени — но в итоге ты всё понимаешь правильно. У тебя хватит сил и это пережить, слышишь меня, Кадмина? Не отчаивайся, отчаяние — не твоя стезя. Нужно спешить. Помни о своей силе. И о том, что тебе есть для кого жить. И ты справишься!

Люциус сжал ее плечи и крепко поцеловал в мокрый от пота лоб.

— Ну, иди! — сказал он и подтолкнул свою супругу, будто очнувшуюся наконец от дурмана, навстречу ликующему за стеной огня Гарри Поттеру.

С внезапным приливом сил и желания выжить ведьма шагнула к огромным языкам пламени, с иронической горечью отметив про себя, как легко и красиво Люциус толкнул ее в эти объятия смерти саму. Отправил на бой, который она может и не выиграть. Как ловко, напутствовав ее, он остался в укрытии ожидать исхода этого сражения.

В этом весь он.

Стоило бы поучиться…

Жар Бесьего Пламени окружил прочной стеной, но Гермиона вскинула палочку и прошептала слова, заставившие огненных чудищ на миг расступиться. Она успела увидеть усмешку Гарри, стоявшего на пороге парадного входа с поднятой палочкой, и огненный вихрь снова сомкнулся несущей смерть стеной.

Гермиона не успела произнести заклинания вновь.

— Экспекто патронум! — раздалось внезапно за ее спиной, и с порывом ветра свинцовые когти сомкнулись на плечах, а неведомая сила рванула ведьму вверх, под сводчатый потолок холла.

Огромный серебристо–белый орел взметнулся, разгоняя крыльями огненных гарпий, клубящихся всюду.

Гарри, которого наследница Темного Лорда видела сквозь искаженный жаром воздух, языки пламени и клубы пара, дико расхохотался и крикнул, обращаясь к Люциусу сквозь огонь:

— Это не поможет! Они и под потолком, и под землей доберутся до нее и до тебя, Малфой! — прогрохотал он. — Они будут рвать в пепел всё, что здесь есть, еще много дней, пока уж не останется ничего, кроме сажи! Магию, которой я сковал дом, не разрушит ничто!

— Кажется, Поттер, уж тебе‑то следовало бы знать, что есть силы, способные победить что угодно, — с ледяным спокойствием выкрикнул Люциус в ответ, и сквозь пламя сжимаемая в когтях его Патронуса Гермиона увидела, как муж шагнул из тайного хода вперед, разгоняя огненных гадов. — Я вызываю тебя на дуэль, Поттер.

— Дурак! — зло хохотнул Гарри. — Я убью тебя в течение пяти минут!

— Я знаю, — холодно бросил Люциус Малфой.

— НЕТ!!! — взвилась Гермиона, пытаясь вырваться из цепкой хватки молочно–белого орла, который гигантским мощным клювом уже раздирал пленку заклятия на сводчатом потолке холла и пробивал усеявшийся трещинами камень.

Через миг Огненная Геенна сомкнулась под ее ногами, а Патронус, рассекая воздух огромными крыльями, устремился в свежее ночное небо, на свободу, дарованную добровольно принесенной в жертву жизнью.

— Пусти меня!!! — хрипела Гермиона, когда, разрывая пространство, орел ворвался в румынское небо и, словно пущенная стрела, с огромной скоростью устремился вниз, клювом разбивая стеклянный купол Даркпаверхауса, и стал стремительно снижаться с градом осколков.

Вдруг, еще очень высоко, его, словно дымное облако, смыло прочь, растворив на лету без следа. И Гермиона полетела вниз головой на каменные плиты пола, усеянные битым стеклом.

И ухнула в ледяную воду.

Дыхание перехватило, всё заволок дымный туман.

Но ведьма, думавшая сейчас только о том, что осталось там, в Уилтшире, за сотни миль от нее, в несколько мгновений преодолела этот шок — и еще до того, как подхвативший ее на лету граф Серж плавно спустил свою ношу на пол, осознала происходящее.

— Я… никогда не видела… чтобы Патронусы вот так исчезали! — задыхаясь, выпалила Гермиона, кроша подошвами туфель стекло. За спиной слышались шум и топот, но она смотрела только на зависший рядом призрак, спасший ее от неминуемой гибели минуту назад.

— Патронус пропадает так, если умирает человек, пославший его, — произнес граф.

Ледяные когти сжали ее сердце, и будто гром прогремел в ушах. Кровь отхлынула от лица, а мертвящий холод мгновенно охватил всё тело.

Сзади хлопнула дверь, и Лорд Волдеморт выбежал навстречу дочери из своих покоев. В полузабытьи Гермиона осела на усыпанный битым стеклом пол и взглянула на него, убирая все заслоны окклюменции.

Застывший с поднятой палочкой Темный Лорд очень медленно моргнул, раскрывая глаза уже пурпурно–багряными.

Старшая палочка сверкнула вспышкой, и Гермиона, лишаясь сознания, провалилась в колдовской сон.