Дочери Лалады. Паруса души

В словах матушки была доля правды, внутренне Онирис вынуждена была это признать. А вслух сказала:

— В любом случае тебе следовало хотя бы обсудить это со мной, а не делать всё без моего ведома.

— Но почему же без твоего ведома?! — недоумевала матушка. — Я же озвучила тебе своё предложение, сказала, что хотела бы видеть твоих коллег у нас дома. Вслух озвучила, а не мысленно!

— Вот именно, это было только предложение, а не приказ, обязательный к исполнению! — упрямилась Онирис.

— Ну, значит, мы неверно поняли друг друга! — развела руками матушка. — Но теперь уже ничего не поделаешь, не отменять же приглашение! Повторяю, дорогая: не делай из этого такой трагедии! Ничего особенного и уж тем более страшного в этом нет. Всего лишь немного светского общения и не более того.

Бесполезно было матушке объяснять, как тяжело Онирис давалось это «светское общение». Сама родительница чувствовала себя в этой обстановке как рыба в воде, это была её стихия, она и начинала свою карьеру журналиста как автор колонки светской хроники, а теперь доросла до главного редактора и совладелицы издания. Видимо, она не понимала, что у кого-то может быть по-другому, не так, как у неё, и не верила в то, что Онирис уже не переделать, что нельзя превратить её в прирождённую звезду светских мероприятий.

Спать Онирис пошла в очень угнетённом настроении. Сначала она долго не могла заснуть, ворочаясь и гоняя в голове по кругу невесёлые мысли, а потом вдруг провалилась в чёрную пустоту. А уже через несколько мгновений наступило новое утро.

Они не увиделись с Эллейв во сне этой ночью. Встречи в снах — штука тонкая, со своими особенностями и подводными камнями; не только бессонница могла оказаться препятствием, но и слишком крепкий сон, а также использование снотворных средств. Видимо, Эллейв не смогла к ней пробиться. Расстроенная Онирис даже заплакала, сидя в постели и вытирая слёзы уголком одеяла.

Очередной рабочий день прошёл обыкновенно. А вот вечером Онирис пришлось понервничать: едва она переступила порог дома, как к ней подбежал братец Ниэльм.

— Онирис, а тебе письмо пришло из крепости от какой-то госпожи коркома! Она что, арестованная? А за что она там сидит? Что она натворила?

Мальчик протягивал Онирис конверт — хорошо хоть, что ещё не распечатанный. До неё только сейчас внезапно дошло, какую неосторожность она допустила, затеяв переписку с Эллейв... Своё письмо она отправила со службы, а Эллейв почему-то ответила на её домашний адрес. Она не знала, что Онирис пока от всех скрывала возлюбленную.

— Кхм, кхм, — нервно откашлялась девушка. — Дружище... Кроме тебя, кто-нибудь ещё видел это письмо?

— Нет, только я, — к её огромному облегчению ответил младший братец. — Верен ещё читать не умеет, а батюшка Тирлейф и дедуля Кагерд заняты в библиотеке. Дедуля пишет какую-то научную статью, а батюшка ему помогает. Матушки с утра нет дома, а госпожа Розгард в обед заглядывала, но ей было не до писем, она почти сразу снова уехала. Получается, что больше никто не видел, а что?

— Это очень хорошо, — погладив его по голове, мягко и вкрадчиво сказала Онирис. — У меня к тебе просьба, дружок... Об этом письме не должен знать никто.

Братец заинтересованно вытаращил глаза и перешёл на шёпот:

— А что, это какая-то важная тайна?

— Да, очень, очень важная! — заговорщически прищурилась Онирис, присев на корточки и ласково привлекая братца к себе за плечи. — От сохранения этой тайны зависит жизнь одной отважной госпожи коркома. Поэтому, братишка, язычок спрячь за зубки, а зубки закрой на замок! Умоляю тебя, не проболтайся никому!

— Я буду нем как рыба! — торжественным шёпотом ответил Ниэльм.

Ещё бы: тайны — это так увлекательно и захватывающе! Да ещё и связанные с самыми настоящими отважными моряками.

У себя в комнате Онирис торопливо осмотрела конверт. Да, обратный адрес стоял — «крепость Норунзеер». Да ещё и печать этого мрачного заведения на нём красовалась — большая, казённая, не сказать чтобы уродливая, но какая-то неприятная. Суровая и жёсткая. Онирис ещё немного потряхивало от волнения: если бы матушка это увидела, скандала не избежать! Со стороны эта история смотрелась и впрямь неприглядно: тихая, благовоспитанная и правильная девочка Онирис переписывалась с арестованным капитаном-дуэлянтом! Да если б только переписывалась! У них ещё и любовь закрутилась...

Немного подрагивающими пальцами Онирис открыла письмо.