Договор по совести

И в ответ услышал то, что хотел:

— Да ты что, Пахомыч?! Я к тебе ни за что не вернусь. Увидишь, мы тебя все равно обгоним.

И пошел к своей бригаде — энергичный, уверен­ный в себе.
Да, подумал я, такие не сдаются.
И вот пришло первое настоящее испытание для молодого бригадира и его бригады.
Пора было бетонировать фундаменты под силос­ные башни, а фронт работ был готов не полностью. Время не ждало: и без того они выбились из графи­ка. По собственному опыту Виктор знал: надо начи­нать; если пойдет бетон, придется здорово подналечь.
Гуцало попросил Донцова собрать совет. Обрисо­вал обстановку. Все поддержали его предложение заказать бетон, хотя и видели: погода не балует. Сту­деный ветер гнал поземку прямо через будущие фун­даменты. Свет десятков прожекторов еле пробивался через снежную пелену.

— Ты когда думаешь заявку на бетон пода­вать? — спросил меня в те дни Кузнецов,

— После Виктора,— ответил я.

— Ну-у,— протянул старший прораб. — Это дол­гая история.

Тут как раз в прорабскую зашел Гуцало. Поздо­ровался — и к телефону.
Кузнецов уткнулся было в чертежи, но вдруг ус­лышал: Виктор заказывает бетон. У него даже лицо от удивления вытянулось.

— Неужели ты монолитить собрался? — спросил осторожно Геннадий Михайлович, когда бригадир по­ложил трубку на рычаг.

— Завтра начнем,— улыбнулся Виктор. Так улы­баются люди, когда, отбросив колебания, принимают важное решение.

— Ну, тогда вы герои,— только и сказал Кузне­цов.

На следующий день у Виктора начал поступать бетон. Это была настоящая работа. Мороз усердст­вовал по-прежнему, а одежда от пота у ребят взмок­ла, хоть выжимай.

В конце месяца подбили итог: освоено 111 ты­сяч рублей вместо 75 тысяч по плану. Гуцало собрал бригаду и в первый раз похвалил людей — было за что.

И вот состоялось заседание постройкома: подводи­ли итоги соревнования за месяц. Объявляется брига­да-победительница, и вдруг до сознания Виктора смутно доходит, что названа его фамилия. Все смот­рят на него, повернувшись, как по команде. Виктор смутился, не может совладать со своими чувствами.

А я, побежденный, сидел и с радостью думал, что победа Виктора, которая досталась ему таким упор­ным трудом, это ведь и победа нашей бригады, да и моя тоже. И не чувствовал поражения.

Теперь, когда бригадиров стало всего четыре, можно было и план управления делить на четыре, а не на двенадцать частей.

Собрались мы вечером в конторе. Задача вроде бы простая — поставить все бригады в равные условия и по оплате труда, и по снабжению. Но все понимали: такого в строительстве еще не было, как и того, чтобы сами бригадиры распределяли между собой работы всего СМУ. До этого малочисленные бригады гонялись только за объемными, выгодными, «денеж­ными» работами. Сейчас же мы коллективно разде­лили работы так, чтобы всем поровну достались и «выгодные» и «невыгодные».

Личное участие бригадиров в планировании, их сознательность и честность создали ту атмосферу вза­имопонимания, доверия и уважения, которая в огром­ной мере способствовала успешной работе всего управления.

Снят был сам собой и вопрос о якобы «тепличных условиях» для нашей бригады.

С самой большой неожиданностью мы столкну­лись, когда стали распределять людей по бригадам, Когда каждый бригадир взял столько людей на свой миллион объема работ (4 миллиона — 4 бригады), сколько считал необходимым, лишними оказались 126 человек.

Вот так парадокс: пять лет все руководители управления привычно ссылались на нехватку рабо­чих. И вдруг — лишние. Более трети управления!