Читаем Договор по совести полностью

Отсюда мои звонки и телеграммы. |Многим виделся тогда за этим Характер неужив­чивый. Знаю, кое-кто меня считал и считает «неудоб­ным» человеком. Но так уж нередко бывает в жиз­ни: новое дело обязательно доставляет кому-то не­удобства…Сколько помню, в нашей бригаде все были «не­удобные» — с такими не до спокойной жизни.Мы начинали новое дело — бригадный подряд на промышленных стройках, за которое я всегда считал себя лично ответственным. Я не имел права молчать, идти на компромисс с совестью, когда страдало боль­шое государственное дело.НОВАЯ РАБОТА14 января 1978 года ЦК КПСС, Совет Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ обратились ко всем трудящимся Советского Союза с письмом о развер­тывании социалистического соревнования за выполне­ние и перевыполнение плана третьего года десятой пятилетки.В письме придавалось особое значение глубокому изучению и широкому распространению опыта пере­довиков всех отраслей народного хозяйства — ткачих В. Голубевой и В. Плетневой, шахтеров М. Чиха и Г. Смирнова, строителей Н. Злобина и В. Серикова.Все рабочие бригады понимали, какая высокая честь выпала нашему коллективу — быть в числе правофланговых десятой пятилетки.Честь высокая, но и ответственность большая!На XVIII съезде ВЛКСМ в Отчетном докладе прозвучали такие слова: «Всенародным признанием пользуются в стране школы: рабочего мастерства — В. П. Серикова и В. Я. Первицкого, научные — ака­демиков А. Н. Тихонова, и Н. Г. Басова, художест­венные — Г. С. Улановой и С. А. Герасимова».Получить такое признание — это ли не глубочай­шая' дань уважения рабочему классу, оценка его вклада в дело коммунистического строительства!Была одобрена и наша работа с молодежью.В январе 1978 года Бюро ЦК ВЛКСМ приняло постановление, в котором, в частности, говорилось: «Всемерно распространить инициативу бригады тре­ста «Мурманскпромстрой» В/ П. Серикова по орга­низации коллективного наставничества».Так что новый, 1978 год начался для нас сложно. С одной стороны, общественное признание, с дру­гой— эта не прекращавшаяся на месте борьба за справедливую оценку нашего труда. Как я уже го­ворил, справедливость в конфликте на мельнице в конце концов восторжествовала. Жизнь снова вошла в привычную колею: новый договор, новые заботы.Но в бригаду я больше вернуться не смог. По безоговорочному заключению врачей после трехме­сячного пребывания в больнице пришлось расстаться и со строительной площадкой, и со своими товари­щами, со всей этой трудной, но счастливой жизнью.Признаюсь, поначалу я не находил себе места, даже ночью просыпался в слезах, хотя от природы не был сентиментальным человеком.Решением коллегии министерства я был назначен ведущим инструктором по внедрению бригадного подряда. Началась новая для меня трудовая дея­тельность.Теперь на работу мне стало ездить неблизко. По­ездом— до Старого Оскола или Череповца, Железногорска или Губкина, самолетом — в Красно Норильск, Джамбул, в Алма-Ату… Передавать свой опыт и знания другим.Внедрять опыт можно по-разному. Можно издать приказ и ждать у моря погоды. А можно, как всегда и было у мастеровых людей, передать опыт из рук в руки. Об этом я и думал: ведь никаких инструкций для новой должности не было. Поначалу вообще со­мневался: а на своем ли я месте? Когда сам строил, знал: это — мое. Пришел на объект первым, ушел последним. Теперь же моя задача — суметь передать свои знания, накопленный многолетний опыт. Как сделать, чтобы от каждой командировки остался след, чтобы люди получили какие-то дельные советы, новые знания?Так и не решив, с чего конкретно начинать, я от­правился со своим другом Шупа-Дубровой в первую командировку в Норильск.Город встретил нас холодным, пронзительным вет­ром. За окраинами начиналась полярная тундра. На улицах — ни деревца: говорят, сколько ни привозят лиственницы, они не приживаются. На газонах по­среди улиц и площадей растет трава, изредка — аню­тины глазки. Даже в самые теплые летние дни чувст­вовалось дыхание суровой Арктики. Норильск вызы­вал чувство особого уважения: он словно большой памятник всем его героическим строителям — перво­проходцам и тем, кто продолжает трудиться сейчас. На городе лежит печать мужества и самоотвержен­ности.Климат Норильска суров: восьмимесячная зима, морозы, доходящие до 60 градусов, неожиданные снегопады в июле и августе, ураганные бури, когда ско­рость ветра превышает шкалу измерительных прибо­ров, обилие снега — на ровных местах покров свыше метра, а возле снегозадерживающих щитов, протя­нувшихся вдоль дорог на 81 километр, снежные валы порой достигают высоты 25 метров!Даже летом тундра успевает оттаять лишь на 10—20 сантиметров, ниже идет двухсотметровый слой вечной мерзлоты.Казалось бы, унылый и безрадостный край. Нет, ничего подобного.Это современный, красивый город, удобный для жизни, со стадионами, театрами, зимним бассейном..,…Утром за нами заехала машина.Надо было посетить главную строительную пло­щадку Норильска — Надеждинский металлургический завод. Доехали на машине до стройки, потом пошли пешком. Ходили, ходили, устали до изнеможения — не комбинат, а целый город. Шупа-Дуброва сел на камень, вытер пот со лба: «Ну и махина!»Не новичок на Севере, я в Норильске словно за­ново открыл для себя «прекрасный и яростный мир», где живут и трудятся мужественные люди.Собрали бригадиров — закаленных северян. На­чали в три часа дня, а кончили тот разговор за пол­ночь. Сначала я чувствовал недоверие. Сидят люди опытные, бывалые, чем их удивишь? Понимаю, одних слов мало, надо что-то другое. Но что?И вдруг один бригадир говорит: «Все, что ты рас­сказал нам, хорошо. Но пойдем лучше ко мне на объект, научишь нас на практике, как в два-три раза сокращать сроки!»Ну что ж, надо рискнуть. Дам деловой совет — разговор состоится, нет — разойдутся люди ни с чем.Прервав заседание, направляемся на объект. Ви­жу: готовое здание, но, как это порой бывает, проек­тировщики что-то недодумали, теперь надо разру­шать огромные фундаменты.Грохочут компрессоры, рабочие отбойными молот­ками долбят бетон. А бетон-то высшей марки — под­дается трудно, откалывается мелкими кусочками. Да, здесь не на один день этой тяжелой, неблагодарной работы.
Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Ледокол «Ермак»
Ледокол «Ермак»

Эта книга рассказывает об истории первого в мире ледокола, способного форсировать тяжёлые льды. Знаменитое судно прожило невероятно долгий век – 65 лет. «Ермак» был построен ещё в конце XIX века, много раз бывал в высоких широтах, участвовал в ледовом походе Балтийского флота в 1918 г., в работах по эвакуации станции «Северный полюс-1» (1938 г.), в проводке судов через льды на Балтике (1941–45 гг.).Первая часть книги – произведение знаменитого русского полярного исследователя и военачальника вице-адмирала С. О. Макарова (1848–1904) о плавании на Землю Франца-Иосифа и Новую Землю.Остальные части книги написаны современными специалистами – исследователями истории российского мореплавания. Авторы книги уделяют внимание не только наиболее ярким моментам истории корабля, но стараются осветить и малоизвестные страницы биографии «Ермака». Например, одна из глав книги посвящена незаслуженно забытому последнему капитану судна Вячеславу Владимировичу Смирнову.

Никита Анатольевич Кузнецов , Светлана Вячеславовна Долгова , Степан Осипович Макаров

Приключения / Биографии и Мемуары / История / Путешествия и география / Образование и наука
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность — это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности — умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность — это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества. Принцип классификации в книге простой — персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Коллектив авторов , Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары / История / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное