Договориться с тенью

— Я, чтоб ты знал, бартером рассчитался с журналом.

— А я думал натурой, — хохотнул тот. — Слышал, главный редактор — он же и учредитель журнала, мужик сморщенный, как изюм, с тяжёлой формой климакса. Кто с ним встретится — живым не уходит. Такой фанат своего дела, всех отредактировать норовит!

— Где слышал? Ты блин, как тёлка глупая болтаешь!

— За «тёлку» извинись. Лично мне его фотограф жаловался. Говорит, уже не рад и зарплате в две штуки баксов, и машине, и подаркам — заездил мужика.

— Не завидуй!

— Да кто завидует? Если бы я хотел, то давно бы всё имел таким путём. Сто раз дамы предлагали. Я не проститутка! — заявил Валерка и перевёл разговор на другую тему. — Я понял: друзья — это люди, которые всю жизнь помнят о твоих проколах и ржут над тобой. — Но и благодаря друзьям я не сдох до сих пор. Кто покормит, кто спать уложит? — улыбнулся он, не подумав обидеться.

Валера вообще был самым безобидным малым в их компании. Малый — и в прямом смысле слова: невысокого роста, гибкий и подвижный, переполненный жизненной энергией, очень контактный, словоохотливый, яркий в выражении жестов и мимики, симпатичный, влюбчивый, любитель поспорить, но никогда не доходивший до открытых конфликтов. Ему было двадцать девять, но выглядел юнцом. Он носил короткую стрижку и спортивную одежду для тинейджеров. И невозможно было представить, что Валерка когда-то станет стариком или хотя бы повзрослеет. Про таких говорят: «Маленькая собачка — до смерти щенок». Благодаря своему альтруизму и чувству сострадания он имел кучу друзей и знакомых — как среди женщин, так и среди мужчин. Женщины легко влюблялись в него, но так же легко остывали, хотя из него вышел бы, пожалуй, неплохой муж: он был очень добр, привязан и внимателен к близким. Но отсутствие воли, некий инфантилизм, боязнь ответственности и неумение делать деньги, всё вместе, как правило, быстро охлаждало пыл очередной влюблённой барышни.

Впрочем, близкие знали и о теневых чертах его характера — паникёрстве и склонности к легкомыслию и аморальным поступкам. Валерка был уместен и доброжелательно принимаем в любой компании, но никто не догадывался о его личной трагедии — неуместным в этом мире он считал себя самого. Не сумев заявить о себе в соответствии со своим предназначением, не найдя применения своим замечательным врождённым качествам и считая себя бездарной посредственностью, он не мог найти своего места в этой жизни. Работал юристом в небольшой фирме за очень скромную зарплату, которой едва хватало на обеды и оплату однокомнатной квартиры на окраине города, доставшейся ему от бабушки. Иногда он впадал в отчаянье и присаживался на алкоголь. Время от времени это было просто необходимо, чтобы выйти из определённых границ, выпустить на волю колоссальную, невостребованную энергию. В такие моменты он был безрассудно смел и бесшабашен. Обычно на другой день после таких безрассудств он с удивлением узнавал от других много нового о себе.

Возможно, в нём умер, так и не родившись, замечательный врач, — сам Бог велел с таким добрым сердцем быть врачом. А может, великолепный актёр или выдающийся режиссёр… Кто знает, что бы вышло из этого парня при более благоприятных обстоятельствах? Многие тысячи из тех, кого считают бездарями, таковыми не являются просто потому, что природа не могла бы себе позволить такой роскоши.

— Хороша окрошка, рекомендую. Я себе нового повара взял, — руки откуда надо растут, — похвастался Костя.

— Во, погляди, чьи булки-то надо растрясти, у кого бабла немерянно, — показал Павел на Костю. — Людям на портвейн не хватает, а этот харчами перебирает, поваров элитных, как перчатки, каждый квартал меняет, с других мест переманивает!

— Да ладно, скажешь тоже — каждый квартал. Последний у меня целый год отжарил. А этот народ баловать нельзя. Он через год решил, что стал великим и теперь будет мне права качать. Великий? Базара нет — покупай моё заведение и руководи. Я с удовольствием избавлюсь от головной боли.

— А чё, и правда бы отдал? — не поверил Валерка.

— Гоню, наивный! А мне что делать? В спортзале мускулы качать? Так я и так там через день по три часа торчу. Не-а, пацаны, дело моё, что ребёнок для мамки. Вот когда новое изобрету, тогда можно клуб продать. А пока — это мой крест.

— Не, ну ты посмотри! Суп из акульих плавников! — листая страницы меню, удивился Павел. — И что, народ заказывает?

— Ещё как! Кстати, разговаривают две акулы, — улыбнулся Костя, предвкушая реакцию на анекдот, — молодая и старая. Молодая спрашивает: «Старая, ты как на людей охотишься?» Та отвечает: «Очень просто. Делаю один большой круг, потом — средний, потом — маленький и проглатываю». Молодая ей: «А можно сразу маленький?» Старая: «Конечно, можно. Только тогда придётся с говном глотать».

— Приятного аппетита! — давясь от смеха, произнёс Валерка.

— Костян, у меня разговор есть, — разделавшись с окрошкой, пытливо посмотрел Павел на друга.

— В наш музей свежего Ренуара завезли? Будем брать? — сострил Костя.

— Да нет, скорее отдавать. Надо эти картины переправить за бугор.