Договориться с тенью

— Да кто б сомневался, — без эмоции ответил Константин, погружаясь в думы о своих коммерческих проблемах. — Да кризис, мать его! Людей каждый вечер полный зал, а жрут дома. На хрена я повару такие бабки плачу? У меня только пьют да кальян курят. Надо опять повышать цены на спиртное. Иначе — я банкрот.

18

Костя был прав. Шопенгауэр назначил встречу Павлу в самом крутом ресторане города и заказал для себя любимого самые изысканные, самые дорогие блюда. Он был уверен: сегодня платит Павел, и можно ни в чём себе не отказывать. Павлу не было жаль денег, однако жаль самого Эдика. Он действительно был рабом своего глупого безразмерного желудка. После обильного ужина с коньяком Эдик заказал кофе и десерт с авокадо и шоколадом.

— В своё время Казанова отдавал предпочтение именно шоколаду. В нём содержится фенилэтиламин, — просветил Эдик свежего слушателя. — Его связывают с дофамином и адреналином — веществами, усиливающими чувственные ощущения. С годами, старик, ощущения, к сожалению, притупляются. Авокадо употребляют как стимулирующее средство при любовных утехах. В Европу этот южный фрукт завезли испанцы, у которых и без того горячий темперамент. За это им отдельное спасибо. Кстати, могу поделиться ценными научными данными о гормонах, афродизиаках, сексуальных запахах и прочей атрибутике для успешной любви, если желаешь.

— Да? Интересно. А что у этого списка общего с любовью?

— Не понял, — Эдик посмотрел на часы. — О, после договорим. Мне пора в аэропорт. Ко мне такая куколка из Москвы прилетает — не поверишь! Ну, ты, конечно, видел её на экране! Актриса, бывшая любовница режиссёра N… Впрочем, не важно. Я отбил её у него. Заезжай, познакомлю.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — ответил Павел.

— Что ж, рад был помочь, — на последнем слове Эдик сделал ударение и, с трудом поднявшись из-за стола, протянул руку для прощания. — Если что — звони, не стесняйся.

Павел сочувственно посмотрел на отяжелевшую фигуру бывшего спортсмена, на его живот, вздувшийся шаром, и подумал: «Да, тебя, Казанова, уже авокадо с шоколадом не спасёт».

Официантка подала счёт Павлу, хотя тот заказывал только минералку. «Видимо, они уже знают, с кем имеют дело», — отметил про себя Павел и с улыбкой оплатил счёт. Оставив крупные чаевые, он вслед за Эдиком направился к выходу.

Шопенгауэр обеспечил Павлу чешскую визу через туристическое агентство. «Голь на выдумки хитра: нашим часто отказывают в визах, агентства несут убытки, вот и вышли из положения, с одной чешской визой умудряются всю Европу объехать» — прокомментировал он. Павел выехал из Киева с группой туристов до Кракова. На польско-украинской границе с ним произошла неприятность. Когда на станции Мостиска вбежавший спаниель, натасканный на наркотики надолго задержался возле него и пару раз тявкнул, Павел развеселился и со словами: «Ну, что тебе, глупая псина?» наклонился, желая приласкать пса. В это время пограничник грозно предостерёг: «Зайдите в купе!» Павел вспомнил, что накануне отъезда довольно долго просидел в закрытом автомобиле с Витькой (дождь лил, как из ведра) а дружок курил траву и делился своими проблемами. Видимо и сам Павел и вся его одежда пропитались дурманом, и собака это почувствовала. «Только этого не хватало!» — подумал Павел и покорно уселся на своё место в купе. Слава богу, что поезд простоял на границе больше двух часов и после тщательного досмотра и беседы в специальном помещении, Павлу не пришлось догонять его на такси. Он бежал к поезду, чертыхаясь на друга: «Услужил товарищ, посидели на дорожку!» В Кракове он расплатился с проводником за услугу и пересел на поезд до Слубице.

Павел сидел в прокуренном помещении бара польского города Слубице, лениво потягивал водку, запивая томатным соком, и слушал лекцию старого поляка о сложной истории польско-немецких отношений. Некогда интеллигентный и хорошо образованный, Тадеуш обнажал основные болевые пункты в сознании обоих народов, искусно лавируя между двумя моделями «непримиримого конфликта» и «образцового партнёрства». Но с каждой выпитой порцией водки всё больше склонялся к первой.

— Они нас презирают, — говорил на отличном русском Тадеуш. — Они говорят, что мы вороваты и ленивы и хотим получить всё сразу, ничего не делая. Да-да, именно так и рассуждает немецкий бюргер. А я тебе скажу: немцы хотят за бесценок выкупить нашу землю, а нас превратить в наёмных рабов. И хоть Вилли Брандт в 1970-м стоял на коленях перед памятником героям варшавского гетто и просил прощения, я всё равно не простил и никогда не прощу. И дети мои не простят. И не станем мы братьями, как ни крути. Историю не забыть.

— Никогда не говори «никогда», — вяло спорил с ним Павел. — Дети твои народят новых детей. Пройдёт время — всё позабудется. Будут люди думать об экономических выгодах, о культуре, образовании. Есть же у вас уже общий университет, будут и другие.