Договориться с тенью

Нерешённая проблема, алкоголь из бара плюс знаменитое мюнхенское пиво сделали своё дело. Утром Павел стоял под контрастным душем, меняя горячую струю воды на ледяную, пока не полегчало. Созвонился с Александром Сергеевичем. Тот, предвосхищая просьбу Павла, уже позвонил Софии и доложил, что до вечера у Павла свободное время: парочка уехала на весь день на экскурсии и вернётся поздно вечером. Тесть предложил с пользой провести время — посетить знаменитые мюнхенские музеи (их там под добрую сотню, уверил он) и осмотреть сокровищницу Виттельсбахов — увеселительный дворец Нимфенбург.

— Будешь иметь представление, какие подарки дарили курфюрсты жёнам в честь получения наследника! — хохотнул тесть в трубку. — Знаешь, Мюнхен славен не только своим пивным фестивалем, это и центр культурного отдыха. Так что проведи свой вояж с пользой для души! Я тебе искренне завидую! — добавил он.

Александр Сергеевич не был посвящен в планы Павла и, конечно, мог только догадываться, для чего бывший зять предпринял путешествие вслед за его дочерью. Захочет — поделится, не захочет — выспрашивать бесполезно. Лучше помочь, и он помогал.

Павел с трудом заставил себя отвлечься на дворцовые красоты и шедевры мирового искусства, с трудом дождался вечера и уже около шести дежурил неподалёку от дома Германа. Тот приехал неожиданно рано и один. Павел мог поклясться, что в машине никого не было, когда автомобиль проехал рядом с ним и остановился напротив ворот. Ворота автоматически поднялись и «БМВ» въехал внутрь. Павел подошёл к двери, нажал на кнопку домофона. Ответа не было, он нажал ещё и ещё. Его начало трясти от нетерпения и злобы: «Чёрт возьми! Что происходит? Где София?» Наконец ему ответили. Павел не понял вопроса и только теперь сообразил, что для общения ему, как минимум, нужен Герман, а не переговорное устройство. Герману можно хоть на языке жестов задать вопрос, хотя изначально в его планы не входило общаться с немцем. Только передать письмо и картины: пришёл — увидел — победил. И пусть этот фриц только не выполнит его условий — Павел не отвечает за себя! Но как-то всё пошло неправильно. Теперь Павел действовал по обстоятельствам, на ходу делая массу лишних, незапланированных движений, и всё больше злился на себя. Он чувствовал себя маленьким, глупым и беспомощным мальчиком, стоя здесь, перед закрытой дверью немца. На ум пришёл скудный английский, сохранившийся с времён, когда Павел ездил на международные соревнования и заучивал самые простые короткие фразы.

— German! I need to speak with you! (Герман! Мне необходимо поговорить с тобой!)

— What about? (О чём?)

Павел чертыхнулся и перешёл на русский:

— Выйди сюда. Что ты прячешься, как крыса? Я тебе картины привёз, чмо! Картины твоих предков из музея… Понимаешь? Из музея!

Кажется, это простое слово, которое почти одинаково звучит на различных языках, возымело действие. Дверь внезапно отворилась, и перед Павлом возник Герман:

— Who are you? (Кто ты?)

Немец пристально посмотрел на Павла. Тот с вызовом выдержал его взгляд и, не говоря ни слова, полез в карман за письмом, так же молча протянул его Герману. Тот нехотя взял и повернулся, чтобы уйти, но Павел властно взял его за локоть и коротко приказал:

— Open! (Открой)

Немец криво усмехнулся, но подчинился и медленно распечатал конверт, продолжая бросать ироничные короткие взгляды на Павла. После прочтения первых же фраз выражение его лица резко изменилось. Павел повернулся и медленно пошёл прочь, не попрощавшись, не удостоив Германа взглядом, не ответив ни на один его вопрос. Вся информация была в письме. Не было смысла демонстрировать перед Германом свою необразованность в языках, выставлять себя на посмешище перед этим красавчиком, да и не о чем говорить. Павел сделал ему королевский подарок в обмен на обещание, что уже с завтрашнего дня Герман больше никогда не встретится с Софией, прекратит с нею любое общение. Сегодня около одиннадцати вечера Павел лично доставит ему картины на дом, как доставляют пиццу. Герман же должен привезти Софию в отель и оставить там, попрощавшись с нею навсегда. Он может озвучить ей любую причину расставания, кроме истинной. Дальше дело за Павлом. Он уже оплатил номер для Софии в том же отеле, в котором остановился сам. Всё свершилось! Он сделал это! Павел шёл и улыбался, вспоминая, как изменилось лицо этого Германа, когда он врубился, что к чему. Да, он, конечно, обрадовался. Нет сомнений, он исполнит всё, как решил Павел. Уже завтра они уедут с Софией хоть в Вену, хоть в Париж, куда только пожелает София, лишь бы вместе! Это будет самое счастливое путешествие в их жизни. Он был в предвкушении встречи с Софией. «Только почему за эти двое суток я так ни разу и не увидел её рядом с немцем?» — подумал Павел. И тревога закралась в его сердце.

Без четверти одиннадцать он вышел из отеля с сумкой в руках и подошёл к одному из такси, дежуривших на стоянке. Назвав адрес, небрежно бросил сумку на заднее сиденье, сам сел рядом с водителем. Тот с первого взгляда вычислил в Павле русского.