Доказательства вины. Белая ночь

Она встала и шагнула мимо меня в сторону приближающихся вурдалаков и Витто Мальворы. Одежда ее негромко шуршала на ходу, а секундомер Марконе продолжал свой глухой стук…

Тик-тик-тик…

Всего секунду, не более одного-двух ударов сердца, я продолжал лежать, пришпиленный к полу этой психической гадостью. Затем странное ощущение охватило меня, и я даже не знаю точно, какими словами его описать, разве что сравнить с тем, когда ты делаешь шаг с жестокого, испепеляющего солнечного света и оказываешься в глубокой, прохладной тени. Терзавшая меня жуткая боль ослабла — ненамного, но достаточно, чтобы я вдруг снова смог двинуть руками и головой, чтобы я знал, что могу действовать дальше.

До поры до времени я не шевелился.

— Моя! — взревел голос, настолько пропитанный жаждой похоти и крови, что в нем не осталось ничего человеческого. — Она моя!

Шаги приблизились, топ-шлеп, топ-шлеп. Краем глаза я увидел чудовищно обожженную ногу Витторио. Ощущение блаженной тени начало слабеть по краям, и заклятие Витторио постепенно восстанавливало свое действие — так солнечный свет медленно пробивается сквозь покрытое ледяными разводами стекло.

— Сучка мелкая! — прорычал Витторио. — Я сделаю с тобой такое, что у твоего отца кровь в жилах застынет.

Послышался тяжелый удар. Я чуть-чуть повернул голову — посмотреть, что происходит вокруг меня.

Толпа огромных вурдалаков — вот что происходило. То, что их изрядно измочалили и изорвали в бою, явно не уменьшило их злости. Витторио, бледный как смерть, с почернелой головешкой вместо одной ноги, стоял над Ларой. Правую руку он держал высоко поднятой, с растопыренными пальцами, и я кожей ощущал исходившую от нее чудовищную энергию. Он поддерживал заклятие, приковавшее всех к земле, — и, насколько я видел по реакции окружавших его вурдалаков, они тоже ощущали — по крайней мере часть этого давления. Но конечно, оно не лишало их способности двигаться, только немного сковывало движения. А может, они просто больше нашего привыкли к подобным ощущениям.

Он лягнул Лару в ребра — раз, другой, третий — со злобной, тяжелой силой, от которой трещали кости. Лара негромко вскрикивала от боли, и, наверное, это в большей степени, чем все остальное, помогло мне вытолкнуть парализующее острие враждебной магии из моей головы. Я медленно пошевелил рукой. Судя по отсутствию воплей, никто этого не заметил.

— Пока с тебя хватит, сучка. — Он повернулся к моему брату. — Я ведь давно собирался найти тебя, знаешь ли, Томас, — продолжал Витторио. — Изгои вроде тебя часто ищут себе друзей среди тех, кто не сковывает себя предрассудками и смело заглядывает в будущее. Однако ты как поганый пес — слишком уродлив, чтобы тебя пускали в дом, но преданно защищаешь хозяина, который относится к тебе с презрением. Что ж, твой конец будет не менее мучителен, чем ее. — Он начал поворачиваться ко мне. Он улыбался. — Но прежде мы разберемся с надоедливым чародеем. — Он завершил поворот, встав ко мне лицом. — Ожоги болят, Дрезден. Я уже упоминал, что терпеть не могу огонь?

Грех было оставить без внимания такую иронию. Я дождался, пока он произнесет слово «огонь», повернулся и нажал на спуск дробовика Марконе.

Приклад больно врезался мне в плечо: я не успел прижать его как положено, и даже заговоренный плащ не смог полностью смягчить удар. Зато заряд картечи оторвал правую руку Витторио чуть ниже локтя.

Насколько я слышал, ампутация не способствует сосредоточенности. В случае Витторио, по крайней мере, это было именно так, а поддерживать заклятие вроде того, что он использовал, без нужной сосредоточенности не получится. Я испытал резкий приступ чудовищного давления, когда физическая травма Витторио впрыснула в заклятие мощный заряд энергии — словно огромный сабвуфер взвыл от перегрузки. Вурдалаки хором взревели от боли, и это дало мне секунду или две, чтобы действовать.

Я резко подобрал под себя ноги и со всей силы лягнул Витторио в колено — здоровой ноги, разумеется. Удар по колену не доставит никаких неприятностей вампиру Красной Коллегии — их реальные тела все равно ходят коленками назад. А вампира Черной Коллегии рука, отстреленная из дробовика, разве что разозлила бы.

Витто не был ни тем ни другим.

Когда он не черпал и не использовал энергию, почерпнутую из голода, он мало чем отличался от смертного. А я, притом что чародей и все такое, еще и довольно крупный тип. Высокий и тощий — да, но при таком росте даже тощие ребята чертовски тяжелы, и ноги у меня тоже сильные. Его колено выгнулось назад, и он с воплем упал.

Прежде чем он успел опомниться, я уже стоял на одном колене, прижав приклад к плечу, а длинный ствол уперев в нос Витторио.

— Назад! — орал я. Вообще-то, я собирался изображать из себя хладнокровного и сильного парня, но голос у меня вышел злобный и не слишком обремененный здравомыслием. — Прикажи им отступить назад! Живо!

Лицо Витторио перекосилось от боли и неожиданности. Он уставился на дробовик, потом на меня, затем на оставшуюся от правой руки культю.