Доказательства вины. Белая ночь

Проем закрылся.

Мы опоздали.

Глава 42

Пещера освещалась только тусклым багровым сиянием из врат Коула, и все в ней превратилось в кровь и черные тени. Глаза десятков вурдалаков блестели догорающими угольями, — похоже, все они повернулись к нам.

— Лара, — прошипел я. — Пещера взорвется через семнадцать секунд, и туннель наружу перекрыт вурдалаками.

— Голод мне в глотку! — выругалась Лара. Голос ее прерывался от боли и страха. — Что я могу сделать?

Хороший вопрос. Можно, конечно… Постойте-ка. Может, есть еще способ пережить это. Я слишком устал, чтобы творить магию, но…

— Вы можете мне довериться, — ответил я. — Вот что вы можете сделать.

Она повернула ко мне свое бледное, прекрасное, перемазанное кровью лицо:

— Заметано.

— Нам нужно попасть к выходу в туннель.

— Но если там сейчас вурдалаки…

— Эй! — выдохнул я. — Тик-тик!

Прежде чем я успел договорить первое «тик», Лара снова схватила меня и потащила через всю пещеру к туннелю. За моей спиной что-то кричал Коул, ему вторил Витторио, а вурдалаки подняли вой и бросились за нами. Только один из них оказался достаточно близко, чтобы попытаться перехватить нас, но Ларин зловещий меч рубанул его между глаз и если не убил, то на мгновение оглушил гада болью.

Лара сбросила меня у отверстия туннеля, и я, ощупывая рукой гладкие стены, отступил вглубь него на пару шагов и встряхнул висевший на запястье другой руки браслет-оберег. Демоническая летучая тварь Коула разворачивалась для нового захода.

— Что теперь? — спросила Лара.

Вурдалаки приближались. По скорости им было далеко до Лары, но и бежать им осталось не так много.

Я сделал глубокий вдох.

— Теперь, — сказал я, — поцелуйте меня. Я понимаю, это звучит ди…

Лара испустила короткий жадный рык и прижалась ко мне. Руки ее змеями скользили по моей талии. Рот ее встретился с моими губами и…

…о боже!

Как-то Лара похвалялась, что за час может сделать со мной такое, чего смертной женщине и за неделю не дано. Какая это, к чертовой матери, похвальба, если это правда. Первая, обжигающая секунда поцелуя не поддается описанию. И дело тут не в нежности ее губ. Дело в том, как она двигала ими, а еще в примитивном, неприкрытом голоде, царившем в каждом мельчайшем движении ее рта. Я понимал, что она — монстр, что она поработит и убьет меня, если сможет, но она желала меня с такой страстью, что это опьяняло. Поцелуй суккуба — ложь, но в это мгновение я ощущал себя сильным, полным мужской силы, могучим. Я ощущал себя достаточно привлекательным, достаточно достойным такой страсти.

А еще я испытывал вожделение — первобытную жажду секса, такую дикую, такую испепеляющую, что я чувствовал: если не найду выхода для этой жажды — здесь и сейчас! — то просто сойду с ума. Вспыхнувший во мне пожар не ограничивался чреслами — слишком жарко, слишком интенсивно он горел для этого, и все мое тело пылало от жажды. Каждый дюйм меня сверхъестественным образом стал осязать Лару во всей ее окровавленной чувственности, во всей ее непристойной желанности. Она прижималась ко мне, и почти прозрачный белый шелк скрывал ее наготу не сильнее, чем черная кровь ее врагов.

«Ну же! — буквально кричало мое тело. — Возьми ее! Сейчас! К черту таймеры, бомбы и монстров! Забудь все на свете и чувствуй ее и ничего другого!»

Я почти утонул в этом ощущении, но все же сохранил достаточно рассудка, чтобы не забывать об опасности. Похоть едва не убила меня — но похоть ведь тоже эмоция.

Я принял эту похоть, позволил ей охватить меня и вернул поцелуй почти с такой же самоотдачей. Моя правая рука скользнула по талии суккуба и ниже, прижимая ее бедра к себе, ощущая потрясающую силу, упругость и округлость ее прижимающегося ко мне тела.

Левую руку с браслетом я выбросил в сторону пещеры, бомб, набегавших вурдалаков — и я накачал в нее всю приливную силу похоти, всю ту необходимую мне энергию, которую часть меня складывала и направляла куда надо даже в то время, пока большая часть меня просто наслаждалась этим оглушительным поцелуем.

Таймеры перестали тикать.

Заряды пластита взорвались.

Ум, решительность, коварство, безжалостность, отвага и навык отступили в сторону. За дело взялась голая физика.

Чудовищные жар и взрывная волна прокатились по пещере, опрокинув все, чему не посчастливилось убраться прочь. На долю секунды я увидел на фоне раскаленного добела взрыва силуэты продолжавших бежать к нам вурдалаков, не подозревавших о том, что сейчас произойдет.

А потом взрывная волна ударила в мой щит.

Я не пытался удержать эту невероятную кувалду. Она смела бы мой щит, расплавила или испарила бы браслет на моем запястье, раздавила бы меня, как яйцо. Щит не предназначен для такого.

Вместо этого я заполнил пространство туннеля гибкой, упругой энергией — упаковал ее слой за слоем, наподобие эластичных пыжей, прямо за щитом, а еще больше — вокруг нас. Я не пытался остановить энергию взрыва.

Я пытался поймать ее.