Доказательства вины. Белая ночь

Нехороший холодок пробежал у меня по спине, но я не позволил ему проявиться у меня на лице или в голосе.

— Пока я здесь, этому не бывать, — тихо произнес я.

А потом я повернулся и пошел прочь из дома. Я устало огляделся по сторонам, определился с направлением и, прихрамывая, поплелся к главному въезду. На полпути я достал из кармана свисток и посвистел Мышу.

Я помню, как мой пес подбежал ко мне, и последние пятьдесят ярдов или около того я преодолел, держась за его ошейник. Затем из «жучка» выскочила Молли и помогла мне сесть в машину.

А потом я провалился в сон.

Я это заслужил.

Глава 43

Я не просыпался до тех пор, пока мы не приехали домой, да и то пришел в себя ровно настолько, чтобы ввалиться в свою квартиру, дотащиться до кровати и рухнуть на нее. Я продрых еще часов шесть, а когда проснулся, всю мою спину свело одной большой судорогой. Должно быть, я невольно издал какие-то жалобные звуки, потому что Мыш встал с пола у кровати и трусцой выбежал из спальни.

Спустя мгновение из гостиной появилась Молли.

— Гарри? — спросила она. — Что случилось?

— Спина, — ответил я. — Моя спина. Чертова вампирская шалава. Она мне шею свернула.

Молли кивнула и исчезла. Вернулась она с маленькой черной сумкой.

— Этой ночью вы держались как-то странно, так что я закинула вас сюда, а потом заехала за маминой аптечкой. — Она достала из сумки пузырек. — Расслабляет мышцы. — На свет появилась жестяная баночка. — Тигровый бальзам. — Последней Молли извлекла пластиковую коробочку с какой-то пылью. — Целебный чай из тибетских трав, Широ сам собирал. Классная штука от боли в суставах. Отец клянется и божится в этом.

— Падаван, — произнес я, — я удваиваю твой оклад.

— Вы же мне не платите, Гарри.

— Тогда утраиваю.

Она улыбнулась во весь рот:

— А я с удовольствием поставлю вас на ноги, как только вы пообещаете рассказать мне все, что случилось. Я имею в виду, то, что можете рассказать, конечно. Да, и сержант Мёрфи звонила. Просила сообщить ей, когда вы проснетесь.

— Позвони ей, — сказал я. — И я, конечно же, расскажу тебе все. Вода найдется?

Она принесла мне воды, но мне пришлось прибегнуть к помощи Молли, чтобы сесть и напиться. Это просто дьявольски бесило. Еще больше я смутился, когда она с бесстрастностью врача сняла с меня футболку и вытаращила глаза при виде синяков. Она напоила меня этой дрянью для расслабления мышц, намазала тигровым бальзамом, и он жег почище Адского Огня. Минут десять жег. Потом лекарства начали действовать, а отсутствие боли уже само по себе как лекарство.

После чашки чая — на вкус чудовищного, но зато позволившего мне поворачивать шею на протяжении целых десяти или двадцати минут после того, как я его выпил, — я настолько пришел в себя, чтобы залезть в душ, вымыться и переодеться в чистое. Райское наслаждение. Нет ничего лучше чудовищного приключения, едва не стоившего тебе жизни, чтобы лучше прочувствовать всю прелесть житейских мелочей вроде чистоты. А еще того, что ты жив.

Примерно минуту я потратил на то, чтобы уделить немного внимания Мистеру; впрочем, он наверняка дрых с Молли, потому что милостиво позволил мне гладить себя секунд тридцать, а потом, удостоверившись в том, что я более-менее цел и невредим, отказался от дальнейшей ласки. Обычно он не успокаивается, пока не поваляется некоторое время у меня на коленях. Зато я потрепал Мыша, который всегда принимает это благосклонно, потом добыл себе немного еды и уселся в кресло напротив Молли, устроившейся на диване.

— Сержант Мёрфи уже едет, — доложила Молли.

— Отлично, — тихо сказал я.

— Так расскажите.

— Давай сначала ты.

Она чуть обиженно покосилась на меня.

— Что ж, — начала она. — Я сидела, невидимая, в машине — сколько? Час, наверное. Не одна, а с Мышем. Ничего особенного не происходило. Потом звонки зазвенели, люди забегали, закричали, началась стрельба, и свет погас. А через несколько минут грохнул сильный взрыв — даже зеркало заднего вида сдвинулось. А затем Мыш начал скулить так, как вы предупреждали, и мы подъехали к воротам, он выпрыгнул из машины, а вернулся уже с вами.

Некоторое время я таращил на нее глаза:

— Тебя послушать, так это действительно была скука смертная.

— Но страшно, — призналась Молли. — Все время в напряжении. — Она сделала глубокий вдох, словно собираясь с духом. — Меня два раза стошнило, пока я там ждала. Я так психовала… Не знаю, гожусь ли я для таких вещей, Гарри.

— Слава богу, — с чувством произнес я. — Ты все-таки в своем уме. — Некоторое время я просто жевал молча. — Но мне хотелось бы знать, как много ты хочешь услышать.

Молли поморгала и чуть-чуть и подалась вперед:

— Это как?

— Я довольно много могу тебе рассказать. Часть этого — просто деловая информация. Часть тебе опасно знать. Это даже может обязывать тебя к чему-то, что тебе не очень понравится.

— Значит, этой части вы мне рассказывать не будете? — спросила она.

— Ну не скажи. Я-то легко. Однако часть этой гадости тебе будет спокойнее — и безопаснее — не знать. Я не хочу подвергать тебя опасности или ставить в положение, не оставляющее тебе выбора в действиях.