Доказательства вины. Белая ночь

С минуту Молли смотрела, как я жую хлопья. Потом нахмурилась и еще минуту изучала свои руки.

— Тогда, наверно, просто расскажите мне то, что считаете нужным. На данный момент.

— Хороший ответ, — негромко произнес я.

И я рассказал ей о Белой Коллегии, о вызове и дуэли, об измене Витторио, о том, как он запустил в пещеру вурдалаков из Небывальщины, и о том, как меня в Небывальщине тоже поджидали подкрепления.

— Что? — удивилась Молли. — Как вам это удалось?

— Томас, — объяснил я. — Он ведь вампир, а они обладают способностью перемещаться через определенные места Небывальщины.

— Что это за места? — не поняла она.

— Места, которые, э-э… — попробовал объяснить я, — для них важны. В том или ином смысле.

— То есть связаны с похотью, вы хотите сказать, — уточнила Молли.

Я кашлянул и сунул в рот еще ложку хлопьев:

— Угу. И места, где с ними случалось что-то важное. В случае Томаса в этой самой пещере несколько лет назад его едва не принесла в жертву секта чернокнижниц-порнозвезд, и…

— Простите, — перебила меня Молли. — Мне послышалось или вы правда сказали «чернокнижницы-порнозвезды»?

— Угу, — подтвердил я.

— О! — произнесла она, бросив меня немного скептический взгляд. — Да, извините. Продолжайте, пожалуйста.

— В общем, он тогда едва не погиб там, так что я знал, что он сможет найти это место. Он провел туда Марконе и Мёрфи, и они ждали там, пока я отворю проход.

— Ясно, — кивнула Молли. — И вы все навалились на этого парня… как его… Витторио? И убили его?

— Не совсем, — ответил я и рассказал ей, что случилось дальше, старательно избегая упоминаний о Ласкиэли или Коуле.

Когда я закончил, Молли посидела, слегка прищурившись.

— Хорошо. Это многое объясняет, ага.

— Объясняет что?

— Там всю ночь мимо окошек машины какие-то огоньки летали. Мыш на них внимания не обращал. Я решила, что это ничего серьезного, а если что, обереги это отгонят. — Она тряхнула головой. — А это, должно быть, те маленькие фэйри.

— Они, вообще-то, всегда поблизости ошиваются, — возразил я. — Просто их должно быть очень много, чтобы заметить невооруженным глазом. — Я задумчиво прожевал новую порцию хлопьев. — Черт, больше голодных ртов. Пожалуй, стоит позвонить в «Пиццу-экспресс» и увеличить свой долговременный заказ, а то мы получим войну кланов крошечных фэйри за дармовую пиццу из наших рук.

Я расправился с завтраком, обнаружил, что спина снова начинает болеть от долгого сидения, и как раз прилег, когда приехала Мёрфи. Она еще не успела переодеться с предыдущей ночи, даже рюкзак домой не закинула.

Она опустилась на колени обнять Мыша, а потом изрядно удивила меня, когда я тоже оказался в ее объятиях. Еще больше я удивился тому, с какой силой обнял ее в ответ.

Молли иногда проявляет мудрость не по годам. Вот и в этот раз она взяла ключи от «жучка», помахала ими передо мной и, не говоря ни слова, вышла, плотно закрыв за собой дверь.

— Рад, что у тебя все в порядке, — сказал я Мёрфи.

— Угу, — отозвалась она. Голос у нее немного дрожал — даже на этом коротком слове, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы говорить спокойнее. — Это было как-то слишком жутко. Даже по твоим обычным стандартам. Ты-то сам как?

— Ничего серьезного, — заверил я ее. — Ты завтракала?

— Не уверена, что у меня желудок после всего этого примет что-нибудь.

— У меня есть хлопья, — объявил я тоном, каким обычно объявляют: «Карамель в глазури из черного шоколада со взбитым кремом и миндальной помадкой».

— О господи! — вздохнула Мёрфи. — Как можно от такого отказаться?

Мы устроились на диване, водрузив Мёрфин рюкзак на журнальный столик. Мёрфи ела хлопья всухую, без молока, доставая пальцами из чашки.

— Ладно, — сказал я. — Сначала о главном. Где моя пушка?

Мёрфи мотнула головой в сторону рюкзака. Я нагнулся и расстегнул его. Мой револьвер сорок четвертого калибра лежал внутри. Там же оказался похожий на картонный ящик автомат Мёрфи. Я взял его, повертел в руках, разглядывая, потом на пробу приложил к плечу.

— Что это, черт возьми, такое?

— Это П-девяносто, — объяснила Мёрфи.

— Прозрачный пластик? — удивился я.

— Это магазин, — сказала она. — Всегда видно, сколько патронов осталось.

— Он крошечный, — хмыкнул я.

— Для такой оглобли, как ты, — еще бы! — согласилась Мёрфи.

— Откуда это у тебя? — поинтересовался я.

— Кинкейд, — ответила она. — В прошлом году. Прислал мне в коробке бельгийского шоколада.

Я отнял приклад, если эту штуку можно назвать прикладом, от плеча, еще раз покрутил в руках и заметил маленькую пластинку с гравировкой.

— «У нас всегда есть Гавайи», — прочитал я вслух. — Что, черт подери, это должно означать?

Щеки у Мёрфи заметно порозовели. Она отобрала у меня автомат — нет, все-таки пистолет-пулемет, — убрала его в рюкзак и застегнула молнию.

— Мы что-нибудь решили насчет того, кто взорвал мою тачку?

— Возможно, Мадригал, — предположил я. — Ты ведь так и не стребовала с него той чашечки кофе, помнишь?

— Он сам виноват — нечего было в это время похищать тебя и пытаться продать на eBay, — заявила Мёрфи.

Я пожал плечами:

— Мстительность и рациональность — не совсем одно и то же.