Доказательства вины. Белая ночь

— Но он наверняка попытается использовать свой новый статус для того, чтобы утвердить свое положение здесь, — тихо проговорила Мёрфи. — Возможно, найдет себе новых союзников. Новые ресурсы.

— Угу. Меня он тоже использует. — Я покачал головой. — Я понимаю, решение неидеальное.

— Верно, — согласилась Мёрфи. — Неидеальное.

— Но он дьявол, которого мы хорошо знаем.

Несколько минут мы оба молчали.

— Да, — признала Мёрфи. — Знаем.

Мёрфи высадила меня у больницы, и я направился прямиком в палату к Элейн.

Я застал ее одевающейся. Она как раз натягивала джинсы на свои сильные, стройные ноги, не изменившиеся с тех давних дней у Дю Морне. Когда я открыл дверь в палату, она резко повернулась, держа в руке жезл.

Я поднял руки:

— Полегче, стрелок. Мне и без того хватает неприятностей.

Элейн испепелила меня взглядом — впрочем, довольно нежным — и убрала жезл в маленький кожаный чехол на поясе. Она выглядела неважно, но все же намного лучше, чем в прошлый раз, когда я ее видел. Лицо ее оставалось довольно бледным, глаза ввалились, но двигалась она уже легко и уверенно.

— Ты бы не вламывался к людям вот так, — посоветовала она.

— Если бы я постучал, мог бы тебя разбудить.

— Если бы ты постучал, ты бы лишился возможности увидеть меня не совсем одетой, — парировала она.

— Туше. — Я огляделся по сторонам и увидел ее рюкзак. Упакованный. Желудок мой неодобрительно сжался. — Разве тебе не полагается лежать?

Она мотнула головой:

— Ты хоть раз пробовал смотреть дневные телепрограммы? Счастье еще, что этот ящик наконец-то сгорел. А то я бы совсем рехнулась, лежа здесь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, — ответила Элейн. — И сильнее. Кстати, вот еще повод слинять отсюда. Не хочу, чтобы мне приснился какой-нибудь кошмар, а в результате у какого-нибудь бедного дедули грохнулся аппарат искусственного вентилирования легких.

Я кивнул:

— Значит, назад, в Калифорнию?

— Да. Для одной поездки я здесь натворила достаточно.

Я сложил руки на груди и прислонился к двери, глядя, как она расчесывает волосы, чтобы собрать их в хвост.

— Ты разобрался с ними? — спросила она, не глядя на меня.

— Угу.

Она закрыла глаза, зябко поежилась и вздохнула:

— Хорошо. — Она тряхнула головой. — Только мне почему-то от этого не легче. Анне это уже не поможет.

— Это поможет многим другим — в долгосрочной перспективе, — заметил я.

Она с размаху ударила гребнем о спинку кровати, сломав его.

— Я сюда не затем, черт подери, приехала, чтобы пытаться помочь многим другим! — Она посмотрела на сломанный гребень и чуть остыла. Потом устало отшвырнула его в угол.

Я шагнул к ней и положил руку ей на плечо:

— Надо же, какая сенсация. Элейн неидеальна. Смотрите одиннадцатичасовые новости.

Она потерлась щекой о мою руку.

— Кстати, тебе это будет интересно, — продолжал я. — Я добился компенсаций от Белой Коллегии. Выкуп родственникам и наследникам.

Она уставилась на меня:

— Как?

— Мое мальчишеское обаяние. Можешь оставить мне информацию о семьях погибших? Чтобы знать, кому переводить деньги?

— Да, — кивнула она. — Только у некоторых не было родственников. У Анны, например.

Я кивнул:

— Я подумал, что мы могли бы на эти деньги что-нибудь построить.

Элейн удивленно посмотрела на меня:

— Что?

— Мы могли бы использовать эти деньги с толком. Расширить Орден, создать необходимые контакты. Горячая линия для начинающих оккультистов. Мы свяжемся с группами вроде Ордена в других городах по всей стране. Мы сформируем для людей с задатками сверхъестественных способностей единую сеть. Возможно, если что-то подобное начнется снова, мы узнаем об этом раньше и затопчем огонь прежде, чем он распространится. Организуем курсы самообороны. Поможем людям взаимодействовать, сотрудничать, поддерживать друг друга. Мы будем действовать.

Элейн задумчиво прикусила губу и неуверенно посмотрела на меня:

— Мы?

— Ты же говорила, что хочешь помогать людям, — ответил я. — Вот тебе возможность это сделать. Что ты об этом думаешь?

Она встала, поднялась на цыпочки и мягко поцеловала меня в губы, заглянув в глаза. Ее взгляд сиял.

— Я думаю, — тихо сказала она, — что Анне бы это понравилось.

Рамирес очнулся позже, тем же вечером, забинтованный с ног до головы, с ногой на вытяжке. Я как раз сидел у его койки. Что ж, приятное разнообразие. Обычно это я прихожу в сознание, полное замешательства, неловкости и боли.

Я дал ему несколько минут собратья с мыслями, потом нагнулся к его лицу.

— Эй, там, — произнес я.

— Гарри, — прохрипел он. — Пить.

Прежде чем он успел договорить, я взял одну из стоявших у его изголовья маленьких бутылочек с ледяной водой и сунул пластиковую трубочку в его губы:

— Сам сможешь или мне подержать?

Он сумел-таки испепелить меня слабым взглядом, с усилием поднял руку и взял у меня бутылочку. Он отпил немного через трубочку и откинул голову на подушку.

— Ладно, — произнес он. — Дрянь дело, да?

— Увы, — сказал я, — жить будешь.

— Где?

— В больнице, — ответил я. — Состояние стабильное. Я позвонил Слушающему Ветер, и он заберет тебя завтра утром.

— Мы победили?