Доказательство человека. Роман в новеллах

Осторожность его была напрасна. Аккуратно втягивая ее губы, впечатывая ее хрупкое тельце в гору плотной тяжелой глины своего тела, он вдруг почувствовал, как Ли повисла на его шее, – она подогнула ноги, и он ощутил ее грудь, бедра и острый лобок. В следующее мгновение она поймала губами его язык и втянула его сильно и даже больно. Ли пила своего мужчину, мяла, перехватывала то язык, то верхнюю губу, то нижнюю, покусывала, тянула и при этом ерзала по нему, подтягиваясь на руках, ввинчивая в него всю себя. Наконец Саня пошатнулся от ее напора, сделал шаг назад и коснулся спиной прохладной бетонной стены, поцелуй распался, она посмотрела ему в глаза, и лицо Сани вспыхнуло жаром, сердце застучало чаще, он смутился, но она не растерялась – скользнула ладонью вниз и прижала через брюки то, что, к его стыду, затвердело и уже нельзя было спрятать.

Он глубоко, всем телом, вдохнул, она прижала ладонь сильнее, начала прощупывать контуры, как будто лепила из глины. Саня затих и, кажется, даже не выдохнул, но затем, чтобы вернуться в тело откуда-то сверху, взял ее за подбородок, нежно поднял ее лицо и заглянул в смеющиеся глаза – она улыбалась из полумрака, явно наслаждаясь своими манипуляциями.

Не отрывая от него взгляда, Ли встала на цыпочки и медленно укусила Саню за выпирающую грудь, намочив ткань рубашки, и одновременно поймала застежку молнии ширинки и потянула вниз, но у нее не получилось, настолько все было напряжено и натянуто. Саня не мог уже терпеть, он застонал, обнял обеими руками Ли ниже талии, поднял, и она снова впилась в его губы, как маленькая ненасытная рыбка. Игриво, одним горлом застонала, внезапно ощутив, что он несет ее по коридору, открывая тяжелыми ботинками двери. Наконец, смахнув барахло со стола, он усадил ее и начал лихорадочно расстегивать на ней блузку. В ответ она снова вцепилась в его молнию. Так они сдирали друг с друга одежду, как кожуру с апельсинов, неловко, порывисто, смущаясь, по-детски хихикая, не глядя друг на друга, а ближе к наготе все чаще замирая и задыхаясь.

После хлопотного, но очень бережного с его стороны соединения, медленно и постепенно наращивая темп, они задвигались и долго, сладко качались на волнах своих тел, пока в финале не сорвались к тем секундам, когда уже невозможно сдерживаться. Стол под конец опасно скрипнул, но выдержал. Закончив, в поту, с дрожащими руками и ногами, они одновременно почувствовали, как все-таки им этого мало, что они не насытились, не вычерпали и пятой части своих желаний…

Через полчаса все повторится, а пока Саня взял Ли на руки, захватив одежду, и отнес в комнату отдыха на диван. Саня вернулся в зал, где стоял стол, надел штаны, достал салфетки и, когда закончил нехитрый туалет, посмотрел, не задели ли они столом приборы в высоких шкафах.

Глубокие черные шкафы занимали все стены по периметру и упирались в потолок. Они продолжались в коридоре, и там, в другой стороне от комнаты отдыха, был еще один зал, а за ним еще и еще, комнаты лепились, как вагонетки, друг за другом, забивая мрачноватым однообразием бесконечную перспективу. За толстыми стеклами шкафов, притопленные в прямоугольных нишах, мерцали тысячи небольших десятидюймовых мониторов. По синим, немного затемненным экранчикам бежали цифры – мириады цифр многие годы бежали по бескрайним полям из пикселей. У верхней границы экранов, куда снизу стремился поток вычислений, была пустая строчка, прямо под которой цифры превращались в нули, – это повторялось на каждом мониторе, без исключений.

Когда они пили горячий, с молоком кофе, Ли, накинув на плечи его рубашку и рассматривая экранчики, заметила это и удивилась:

– То есть… я правильно понимаю, что все вычисления… выходят в ноль? – Саня начал кивать, Ли подошла к нему, взяла и прижала к себе его руку, села ему на коленку, забравшись босыми ногами на ботинок.

– Типа того, ага…

Ли смотрела на него, немного снизу, требуя объяснений.

– Если ты спросишь, чем я тут занимаюсь и чего мы ждем, то… Как бы тебе сказать… В общем, вынужден буду сообщить, что мы… – Он посмотрел на нее и увидел в распахнутых влажных глазах синие чешуйки экранов. – Мы здесь фигней страдаем и дурью маемся! – И Саня неуклюже засмеялся. Но Ли осталась серьезной. – Ну как фигней… – начал исправляться Саня. – В других бункерах, может, чем-то более полезным занимаемся, но здесь… Не знаю, как тебе сказать… «Вифлеем» очень и очень странный эксперимент.

– «Вифлеем»?

– Я говорил тебе…

– А-а, помню, тот самый.

Саня кивнул.

– Так что это не совсем вычисления, как можно подумать… – Здесь Ли то ли кивнула, то ли покачала головой. – А попытки, октиллионы и дециллионы попыток вывести из тройки пятерку, из двойки семерку… ну и так далее… Не знаю, все уверены, что эксперимент этот совершенно бестолковый… Кроме Федорова. Вот он и гоняет имитации по алгоритмам… в надежде, что одна из них однажды создаст… себе подобную.

– Но все заканчивается нулями в верхней строчке, – подытожила Ли.

– Да. Это финальная часть потока. Он обрывается, как только алгоритм выводит код личности к потенциально новому цифровому Я…