Доказательство любви

– Приятно выяснить заранее, что невестка у меня будет понятливая, – невесело съязвила Летуана и снова занялась цветами.

Записки и подарки, засунутые в букеты, она небрежно складывала на огромный поднос, и там же высилась кучка конвертов, шкатулок и футляров.

Судя по всему, гоблины очень хорошо знали, чем вернее всего сразить женские души. Не догадывались бедняги лишь о том, как непросты гостьи, попавшие к ним в этот раз.

– Но нам же не запрещали гулять по городу? – наблюдая за наставницей, задумчиво пробормотала принцесса.

– Не запрещали, – угрюмо усмехнулась та. – Но вряд ли дадут дойти до окраины.

– Хотелось бы мне сказать, что ты не права… – Дарочка вздохнула и оглянулась на дверь. – Может, пойдешь спать? Скажешь, что от рогов голова болит.

– Я уже зелье выпила, – тихо буркнула алхимичка, – от головной боли.

И снова покосилась на кеори, валявшегося в вазочке со сластями. Он был бы по-прежнему похож на ожившую маленькую куколку, если бы кукольники делали игрушечных красавиц с круглыми, как яблочко, пузиками.

– Кео… – Потянувшись, принцесса погладила питомца по этому свидетельству счастливой жизни и в который уже раз попросила: – Ну убери ты с Леты эти рога! Она вовсе не заслужила такого наказания. И подумай сам, если бы она тебя не поймала, то не подарила бы мне, а если бы не подарила, когда бы ты еще попробовал такие конфеты и халву?

– Боюсь, он ничего не понял из твоей речи. – Летуана заглянула в хрустальную глубину зеркала и вздохнула. – Исследователи считают, что разум у кеори не больше, чем у кошки.

И вдруг как-то глухо охнула и схватилась ладонями за рот.

– Лета! – ринулась к ней Дарелетта. – Что с тобой? Да не молчи ты, Лета! Может, лекаря вызвать?

Дернула наставницу за руку, заглянула ей в лицо и отпрянула с испуганным вскриком.

Рогов на лбу алхимички больше не было, зато вместо человеческого лица зеленела лягушачья морда.

– Ах ты, злобное создание! – оглянувшись на пузатенького питомца, вспылила принцесса. – К тебе по-доброму, конфетами кормим, в кармане носим, а ты только гадости делаешь? Ну, сейчас я тебя проучу!

Сбросила с ноги туфельку и ринулась к столу. Кеори мгновенно скатился с вазы, замахал ручками и, превратившись в розовую летучую мышь с кукольной головой в золотой диадеме, взмыл под потолок и уселся на верхней перекладине балдахина.

– Ну ничего, денек посидишь там голодным, тогда, может, поумнеешь. Лета, отвернись, я служанку позову.

Через полчаса смуглая полукровка, озадаченная необычным приказом, вытаскивала из комнат для важных гостей корзины с фруктами и едой. Странные девушки не позволили оставить даже вазы со сластями, хотя командовала только одна, хорошенькая хозяйка чудесного существа, которое город собирался отобрать у нее любым из сотни известных им способов. Вторая сидела в кресле в широкополой шляпе, поверх которой был наброшен кисейный платок, не оставлявший для любопытного взора даже щелки.

Совершенно глупый, на первый взгляд, наряд, но служанка ничуть не удивилась, заметив его. Она и сама напялила бы еще большую шляпу и замоталась в ткань, если бы получила в дар от кеори такие жуткие рога. И неизвестно, сколько несчастной гостье придется с ними ходить: магистр Газдор, единственный маг, живущий в Маржидате, сейчас в отъезде. А кроме него, никто не в силах развеять колдовство и безболезненно снять витые, как у барана, рожки.

* * *

– Даурбея!

– Простите, мудрейший из султанов, – стоящий на коленях советник попятился к двери, – но его нигде нет. И, как выяснилось, сегодня он не ночевал в своей спальне.

– А в чьей ночевал? – едва заметно сузил глаза султан, отлично знавший все последние сплетни.

– Во всем дворце его не было. – В голосе советника звучало едва заметное злорадство. – И ужин принести не просил.

– И КАК ты можешь это объяснить? – Ахангеру было скучно, иначе он никогда не стал бы спрашивать мнение советника, упорно пытавшегося взять верх над Даурбеем в негласном соревновании за внимание повелителя.

– Объяснить такое трудно… – состроил многозначительную физиономию советник. – Ведь про темных магов говорят, будто они всегда служат только самим себе.

– Хотел бы я посмотреть, – помолчав, медленно произнес султан, – на человека, который служит не самому себе.

Урчелы обиженно поджал губы, но убеждать господина в неправоте не стал, себе дороже.

– До сих пор мне такие не встречались, – лениво продолжил Ахангер. – В моем дворце все служат за жалованье, постель и еду. Даже красавицы из гарема.

– Женщины все такие, – уныло подтвердил Урчелы. – Кто подарит ожерелье длиннее, того и любят.

– Мы же не про любовь говорили? А про службу. Вот любовь бывает и бескорыстная, хотя такую непросто найти. Но в этом мужчины сами виновны. Сначала приучают женщин к подаркам, а потом обвиняют их в алчности.

– Наверное, я неудачник, – хитрая рожа советника стала совсем скорбной, – но мне бескорыстных красавиц пока не встречалось. Но, говорят, бывают мужчины, которым достаточно пальцем поманить, и все до единой прелестницы у их ног.

– А сам ты таких можешь назвать? – исподлобья наблюдая за слугой, осведомился султан.