Доказательство жизни

– Кому есть дело, что воздуха в скафандре хватает только на восемь часов? – Джой близка к истерике. – Кому есть дело, что снять ранец в открытом космосе без разгерметизации невозможно? Мы же астроинженеры, гордость Америки. Соорудить клапан из подручных материалов для нас плевое дело. Обрубить себе связь, чтобы модернизировать крепление ранца – допустимая жертва. Перекрутить воздушный шланг вокруг талии, чтобы ранец можно было поменять без посторонней помощи – вопрос пяти минут. Инженер – это человек, который находит решения, когда все совсем плохо. Беда в том, что миссия предполагала двадцать восемь суммарных часов работы в открытом космосе. То есть по два ранца на нас с Рэем. Плюс штатные скафандры экипажа, в которых воздуха на момент катастрофы оставалось меньше чем ничего. Рэй был джентльменом. Не современным, не из тех франтов, которые помешаны на косплее викторианской эпохи, а самым настоящим, вымирающим видом. Мы познакомились, когда он в чикагском баре в одиночку пытался защитить меня от толпы подвыпившей золотой молодежи. Потом я полдня лечила его синяки, в процессе оказалось, что у нас схожие интересы, и так получилось, мы остались вместе. Он говорил, для инженера нет невозможного; именно с его подачи мы прошли все перипетии отбора в НАСА и оказались здесь, наверху. – Джой достает платок и вытирает проступившие слезы. – Когда спасательную команду ждать минимум сутки, а запасы воздуха закончатся через шестнадцать часов, выбор очевиден. Это не жертва, это целесообразность. Обычно в таких случаях тянут спички. Я уже говорила, Рэй был джентльменом. К тому же мы были семьей. Он помог мне в переделке скафандра, а потом сделал себе инъекцию. Ну вы знаете: стандартная аптечка, лошадиная доза. Мой вес меньше, кислорода я потребляю меньше, шансы на выживание больше. Это он так сказал, в свои последние минуты. Думаю, он просто не представлял жизни без меня.

– Что вообще произошло у вас на борту? – спрашивает Дуглас.

– Авария. Или диверсия. Не знаю. Единственное, о чем могу сказать точно, никто из экипажа к ней не был причастен. Просто мы одновременно потеряли управление «драконом» и связь с Хьюстоном. Рэй предположил, кто-то пролез в бортовой компьютер. Они хотели протаранить нами телескоп. Гарри был пилотом от бога, он сумел просчитать траекторию буквально на пальцах. У «дракона» восемь двигателей. Гарри с Ричардом попытались отключить их вручную, перекрыв подачу топлива. Мы с Рэем сидели в кабине в скафандрах, когда прозвучал взрыв. Ричард погиб сразу, у Гарри был поврежден скафандр, он умер у нас на руках. Кабина потеряла герметичность – один из обломков навылет пробил обшивку. Этого взрыва не должно было случиться! Рвануло топливо – метилгидразин, но для взрыва ему нужен катализатор. Вы же в курсе, что протоколы безопасности в НАСА пишут параноики!

– Кто-то предполагал, что вы попытаетесь остановить двигатели вручную?

– Не знаю. Пусть внизу асаповцы разбираются. Мы сделали, что могли. Телескоп цел, даже умерли не все. И вот… забрали.

Джой достает из набедренного кармана скафандра черный продолговатый предмет, протягивает его мне. С любопытством рассматриваю артефакт. Впрочем, любопытство быстро угасает – в нижнем углу отчетливо просматривается надпись «Made in China».

– Что это?

– Носитель информации с телескопа, – сообщает Джой. – Одной из задач нашей миссии было доставить этот предмет на Землю. Что на нем записано, я не знаю.

– Я знаю, – перебивает девушку Жоу Ши.

– Рассказывай, – я поворачиваюсь к китайцу.

– Одна из главных целей современной астрономии – искать пригодные для жизни экзопланеты, – Ши предельно серьезен, его обычную улыбку словно стерли с лица. Да и говорит он сейчас по-другому, акцент практически пропал. – До недавнего времени ученые считали, что чем сильнее планета похожа на Землю, тем вероятнее наличие на ней сложной внеземной жизни и тем лучше она подходит для колонизации. Но есть и другая точка зрения. Разработчики проекта «Беловодье» предположили, что Земля не идеальна для существования человечества. И предложили астрономам искать не двойник Земли, а некую совершенную планету. Помните старые компьютерные игры, в которых был тип планет «Гайя»? Предположили, что масса такой планеты должна быть немногим меньше массы Земли, а наклон оси вращения стремиться к нулю. Плотность атмосферы будет чуть меньше, а процент содержания кислорода чуть больше. Орбита планеты зависит от особенностей звезды, но если бы идеальная Земля вращалась вокруг Солнца, то она находилась бы на расстоянии примерно одной целой одной десятой астрономической единицы. Название проекта взяли из славянских мифов. Некий прообраз рая, где бегут молочные реки, омывая кисельные берега.

– Почему не «Эдем»? – спрашивает Ларри.

– Из Эдема человечество вышло. А в Беловодье должно прийти, – отвечает китаец.