Дохлый таксидермист

— Я выбирал между вами и Васей, и решил, что Васе это не потянуть, — продолжает объяснять Ганс, причем в своем обычном высокомерном тоне и как будто меня тут нет. — Его потолок это кража велосипедов.

— Замолчите!

Ганс затыкается, зато почему-то начинает говорить Петров: спокойным и мягким голосом рассказывает, что не нужно принимать поспешных решений. Я понял, где он: лежит на лестничной площадке пролетом ниже и слушает, что происходит. И если мой второй начальник таки соизволит прийти на помощь, он непременно наткнется на Петрова.

Вот только мне сейчас все больше и больше кажется, что Ганс прав, и Иван Борисович не придет. Наверно, верить ему в принципе было наивно. Впрочем, меня извиняет то, что он был потрясающе убедителен в своих написанных на листочках схемах и планах.

Раз так… Ганс или Петров? Кто составит мне компанию в аду? Петров дальше, но проблем от него было больше. Можно сказать, именно с его появления у нас и начались неудачи, до этого все шло как по маслу. Но он ничего не портил сознательно, просто путался под ногами.

А вот Ганс Гросс…

Я решил.

Только надо в комнату, а то Дзержинский выстрелит мне в голову, как только что-нибудь заподозрит — решимости у него точно хватит. А мне бы хотелось, чтобы он стал следующим после Ганса, и не просто пристрелил меня и поехал арестовывать Ивана Борисовича.

Может, он все-таки появится?

Нет?

Осторожно отступаю, продолжая тянуть Ганса за собой. Тот молчаливый и вялый, то и дело теряет равновесие, заваливаясь на сторону, а штанина пропитывается кровью — кажется, дело серьезнее, чем я подумал.

Думаю, что какая разница — результат будет один — но в какой-то момент Ганс теряет сознание и падает. Рефлекторно пытаюсь подхватить, но бесчувственное тело сползает на пол…

Толчок в грудь, резкая боль — и выстрел. Звук почему-то дошел с опозданием, а еще я вижу Дзержинского, опускающего дымящийся пистолет, и…

Как же больно.

«Комнату заволакивает туманом, и нет больше ни Ганса, ни Железного Феликса, только недовольный начальник.

Тот, который Иван Борисович.

И он почему-то держит меня за руку. И еще, что это тут валяется на полу? Это что… я?..

— Ага, — говорю я. — Вот так вы соблюдаете договоренности, да? „Езжай к Гансу и жди меня“, да? Вы на работе, значит, вы и не собирались меня вытаскивать?

— Так получилось, — отмахивается начальник. — Зато теперь ты знаешь, кем я работаю. Ну что, пойдем. Надеюсь, ты не рассчитываешь на рай после всех эти убийств?

Нет, ну прекрасно — этот тип еще и шутить изволит! Ну ничего, мне тоже есть, чем ответить. Пусть теперь он понервничает.

— Кстати, а вам известно, откуда я знаю, кто вы, Иван Борисович? Точнее, от кого?

Вот тут этот хмырь отпускает мою руку:

— Проклятый фриц! Ну что тебе стоило убить эту сволочь и не доводить до такого?! — какое-то время он привычно орет, но потом успокаивается и уточняет по делу. — А ты обратил внимание, он собрал какие-нибудь улики или ограничился подозрениями?..

— А вот отведете меня и проверите, — ехидно говорю я. — Сколько времени это занимает? Три часа? Как думаете, Ганс успеет подготовить группу захвата?

Начальство опускает голову, изучая свою планшетку с листом бумаги — словно что-то прикидывает. Я спешу порадовать эту вероломную сволочь информацией о том, что о причастности зама Лидии Штайнберг знает не только Ганс, который не меньше получаса рассказывал мне, что и как, но и Евгений Петров с Феликсом Дзержинским.