Доктор, который любил паровозики. Воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне

Родные ребятушки, мои успешные дела пока продолжаются. Сегодня показал Атцлеру мой атлас; он его немедленно сцапал, вызвал стенографистку и при мне сочинил предлинное и чрезмерно для меня лестное письмо к Springer с настойчивым предложением издать сей атлас и с указанием, что он, Атцлер, даст к нему предисловие. Теперь это письмо вместе с атласом поедет к Springer’у… Ну, давай теперь мы с тобой поговорим – твоя очередь, Карлинька. Во-первых, кажется, ты можешь мною быть немножко довольна, т. к. репутация у меня здесь неплохая. Если к нам применимо такое ультрабуржуазное сопоставление, то меня принимают в этом физиологическом замке, как владетельную особу. Поэтому «герцог» ко мне очень дружествен, а свита его весьма почтительна, даже искательна. Нет, кроме шуток, прежде всего ты бы послушала, какое письмо Шпрингеру Атцлер надиктовал стенографистке! Чего только там не было! И имя-то мое «хорошо звучит» для немецкого специалиста (это непереводимое выражение, означающее, что не просто человек известен, а так: «а, это Бернштейн написал – ну, значит, хорошая работа»); и необходимо атлас издать именно ему, Шпрингеру, не упустить этого дела; и значительный шаг вперед по сравнению с Фишер, и не помню уж что еще. ‹…› Нютушке – особо! Анютушка, роднуша, и тебе напишу немножко. Из «объективно существующего» мира: купил себе сегодня набор карандашей «Castell»[221] всех густот от 7H до 7В и две толстые мягкие резинки – это признак того, что принялся всерьез за работу. ‹…› Ох, Анютушка, если бы ты это понимала, чертяка, как мне тебя не хватает. Как это ясно чувствуешь на каждом шагу. Так пусто и неуютно, когда остаешься один, что прямо не знаешь, что с собой делать. ‹…› Я не считаю оставшиеся дни, т. к. не знаю точно, сколько их осталось, и потом, этим не поможешь; но только чувствую, что если бы ты была тут вместе со мной, так я бы готов был тут сидеть сколько угодно, и Дортмунд был бы преуютный и премилый город. Ты ведь согласна, что у меня в общем и целом неэгоистическая установка, и поэтому сейчас если бы не возможность вас позабавить то тем, то другим пустяком, то было бы совсем грустно…

<Дортмунд, 8/XI>

‹…› Нютонька, сегодня выяснилась для меня отчасти причина дурного настроения в последние дни: я немножко слишком зажал кнопку экономии. Сегодня пошел и самому себе назло, в первый раз за всю поездку, купил книжку себе, которую мне никто не заказывал, которая мне не «нужна» в Карлушином смысле, но которая мне очень понравилась. Купил заодно ножик перочинный Мерьге (Henckel, Solingen). Хочу еще выписать себе логлинейку. Вот и дудки, транжирить я не буду, но куплю немножечко и для себя, чтобы не было тошно жить. Нютик миленький, сегодня моя первая лекция. Публика ждет с интересом и нетерпением. ‹…› Расскажу про один магазин, Woolworth comp[222]., в котором я сегодня был. Это небольшой универмаг, величиной примерно с ГУМ на Смоленском рынке, где все товары имеют две цены: 25 пф. и 50 пф. Других цен вообще нет. И чего-чего только в нем нет! И перечислить нельзя! Я купил себе там 50 англ. булавок всех размеров, нанизанных на кольцо, тоже устроенное, как англ. булавка, – за 25 пф. Есть там поезда № 0 c рельсами, такие же хромолитографии, как наш № 300 (Сергей тебе покажет). Паровозик заводной 50 пф. тендер и вагончики всякие по 25 пф. рельсы 25 пф. пара, семафор 25 пф. и т. д. Носки мужские 50 пф. штука, мыло, щетки, блокноты, зеркала, черт знает что! Очень смешной магазин, правда? Ты бы в нем оставила, наверно, марок 60. А? Целую. Коль

<Дортмунд, 9/XI>

Дорогие ребятушки, сейчас принесли вашу почту от 5-го, вт., с вашими отзывами о моей парижской лекции. Меня очень трогает это, как вы оценили ее удачу и как вы гордитесь вашим сыночком; но, совсем между нами, я бы сказал, что тут замечательна скорее удача, чем успех; так как ведь наши цикло-«достижения» говорят сами за себя, а удача в том, что пришли все «киты», вроде Pieron, Lahy и т. д.; в том, что подвернулся счастливый момент, когда можно было заронить мысль об устройстве циклокабинета и т. д. Не думайте же, что я такого низкого мнения о своей специальности, чтобы от ласкового взгляда Пьерона сразу заважничать. Это все естественно, но только очень удачно; и Нютушке нечего врать, что она «вдруг начала трепетать предо мной». Так и надо было отнестись к серьезной науке, как отнеслись парижане. Ну, целую вас, до вечера. К.

<Дортмунд, 10/XI>